Герцог Тревизский, не участвовавший все утро в серьезных боевых действиях, был вдруг отброшен к заставе Ля Виллетт. Чуть позже после незначительного сопротивления у него был отбит Монмартр. Как и я, он смог тогда оценить события, обстоятельства и состояние дел. Он разместился в одном из кабаре Ля Виллетта и назначил мне там встречу для обсуждения условий сдачи Парижа. Господин де Нессельроде и прочие полномочные представители также прибыли туда. На требование сдать оружие мы ответили с негодованием и презрением. На предложение уйти из Парижа в сторону Бретани мы ответили, что пойдем туда, куда сочтем необходимым, никому при этом не подчиняясь. Самые первые и простые условия эвакуации Парижа были согласованы к утру, а также было договорено, что соглашение будет подписано ближе к вечеру.
Герцог Тревизский и его войска начали движение первыми и направились на юг в сторону Эссона. Мои войска разбили лагерь на Елисейских полях и пустились в путь на следующее утро в семь часов. К восьми часам заставы уже были сданы противнику.
Представители магистратур прибыли ко мне перед тем, как сдать свои полномочия. Господин де Талейран попросил встречи со мной наедине, и я принял его в столовой. В качестве предлога он начал говорить о коммуникациях, спросил, нет ли еще казаков на левом берегу Сены. Потом он долго говорил о несчастьях народа. Я соглашался с ним, но ни словом не затрагивал темы изменения ситуации. Я хотел лишь лояльно заниматься своим ремеслом и ждать, когда время и ста обстоятельств сами принесут решение, уготовленное Провидением. Принц де Талейран, потерпев неудачу в своих попытках, удалился.
Еще я хочу остановиться на незначительном самом по себе факте, который, однако, показывает, какие чувства владели всеми в то время. Лавалетт, внешне столь преданный Наполеону, этот неблагодарный друг, которого я некоторое время спустя спасу от эшафота и который в благодарность за это примкнет к моим врагам, пришел ко мне вечером 30-го. Желая увезти с собой как можно больше артиллерии, я попросил у него разрешения взять всех почтовых лошадей, находившихся в ведомстве, которым он руководил. И что же! Он отказал мне, чтобы не компрометировать себя. Как много существует людей храбрых, когда нет никакой опасности, и преданных, когда ничего не нужно предпринимать!
По этим рассказам видно, какую ошибку совершил Наполеон, перейдя со своими войсками через Марну. Основываясь на докладе Макдональда, он был в уверенности, что вся неприятельская армия последует за ним в его движении на Сен-Дизье.
Этот маршал по ошибке принял корпус Винценгероде за всю армию противника. Узнав об истинном положении дел и оценив всю опасность, грозившую столице, Наполеон привел в движение все свои войска, но они были на расстоянии нескольких дней переходов. В ночь с 30-го на 31-е сам он прибыл в Кур-де-Франс. Там он встретил войска герцога Тревизского с генералом Бельяром во главе. Тот доложил ему обо всех событиях дня. Он отправил ко мне своего адъютанта Флао, который прибыл в два часа ночи, и которому я подтвердил все то, что было рассказано Наполеону. Флао вернулся к императору, остановившемуся в Фонтенбло.
