Десять заповедей мертвеца

– Как это – встретила? Как это понимать? Ты что, гуляла по улицам, что ли?

Старуха смутилась, но только на мгновение.

– Неважно, где я встретила бедного Аркашу. Я хотела с тобой поговорить наедине.

– Как это – неважно? – вскипела Светлана. – Очень даже важно! Ты понимаешь, что «бедный Аркаша» может быть очень опасен?! Ты отдаешь себе отчет, что он давно уже не тот мальчик, которого ты подкармливала? Того мальчика нет на свете, поняла?

Лицо Светланы побелело, даже губы. Женщина впилась пальцами в край столика и говорила тихо, почти не разжимая губ.

– Как и той девочки, которой была я, мама. Не смей меня просить за него! Аркадий Момзер – тот еще тип. На нем по меньшей мере два трупа, и это не считая мелких грехов. Ты играешь в опасные игры, мама. Поскольку ты не знаешь правил, это может очень печально закончиться.

Старуха, прищурившись, смотрела на дочь.

– Ты меня недооцениваешь, девочка, – наконец проговорила Галина Георгиевна. – Я могу о себе позаботиться.

Светлана откинулась на спинку дивана и потерла пальцами виски. Она явно жалела, что наговорила лишнего, но отступать Кричевская не привыкла.

– А я говорю не о тебе, мама.

Я заметила, что обычно Светлана называла свою мать на «вы», как это принято в патриархальных семьях. Очевидно, так было заведено при покойном папе-офицере. Но когда Кричевская волновалась, она переходила с матерью на «ты», и старуха всякий раз морщилась, как будто это фамильярное «ты» причиняло ей какой-то ущерб.

Галина Георгиевна удивленно подняла брови.

– Я сделала для вас все, что могла, мама, – невесело улыбнулась Светлана. – Наняла вам лучшего в городе телохранителя. Если вы не соблюдаете элементарных мер, мне нечего сказать.

– Ты боишься Аркашку? – презрительно скривила губы Галина Георгиевна.

– Боюсь. – Светлана пожала плечами и отхлебнула остывший кофе. – Я же не дура. Я прекрасно знаю, на что он способен. Но я боюсь не за себя. У меня есть Влад. От киллера он меня прикроет, машина у меня с броней четвертой степени защиты, радиоподавитель сигнала я всегда вожу в багажнике, так что бомбы не боюсь… А плита со стройки может упасть на каждого, все под богом ходим… Но я говорю не о себе, мама. Дело в том…

Светлана стиснула виски ладонями, как будто у нее сильно заболела голова.

– Ванна готова, – прошелестела Людочка, появляясь на пороге.

– Что? Какая ванна? – недоуменно переспросила Светлана.

– Это я распорядился, – тихо сказал Влад. – Ты устала, день был тяжелый.

Светлана медленно повернулась к охраннику. Лицо ее залила меловая белизна, края тонких ноздрей задрожали. Ох, не хотела бы я сейчас оказаться на месте Швецова…

– Ты что себе позволяешь? – свистящим шепотом произнесла Светлана. – Ты что о себе вообразил? Если я иногда беру тебя к себе в койку, это еще не значит, что тебе позволено решать, как мне жить, ты это понимаешь?

Людочка попятилась и растворилась в недрах квартиры. Влад сидел с каменным лицом. Сейчас он мне напоминал того спартанского мальчика, который поймал лисенка и сунул себе под хитон. Потом ребят позвали на построение, и мальчик стоял неподвижно до тех пор, пока не упал замертво – оказалось, лисенок проел бедняге внутренности. Жуткая история. На мой взгляд, она иллюстрирует не только силу воли спартанцев, но и чрезвычайную эффективность их педагогической системы. Ведь бедный мальчик куда больше проедающего бок зверя боялся своих наставников и учителей…

Светлана бушевала долго – минут пять, ничуть не стесняясь моего присутствия. По-поему, она не отдавала себе отчета в реальности происходящего. Наконец бизнесвумен уронила голову на руки и застыла в таком положении.

Влад медленно поднялся и ушел к себе. Галина Георгиевна сидела, выпрямив спину и глядя прямо перед собой. Лицо ее было почти таким же белым, как у дочери, но она не произнесла ни слова.

Светлана, тяжело дыша, подняла голову и, глядя на мать, повторила:

– Не просите меня за Аркадия, мама. Вы еще пожалеете, что вообще разговаривали с ним сегодня.

– В чем дело? – осведомилась старуха, вскидывая подбородок. – Почему сегодня все говорят какими-то загадками? Оставим в покое твоего охранника… кстати, я всегда говорила, что персонал должен знать свое место…

Глаза Светланы угрожающе сузились, и старая дама поспешно закончила:

– Так что ты имела в виду, когда говорила, что опасность угрожает не тебе и не мне?

Краска вернулась на щеки Светланы. Женщина взяла чашку и поболтала кофейную гущу, потом резко опрокинула чашку на блюдечко. Старуха во все глаза следила за дочерью.

Светлана так и сяк повертела блюдце с растекшейся гущей и отставила его в сторону.

– Похоже на череп… Ну, или на задницу. Это как посмотреть. Никогда не доверяла гаданиям.

– Светлана, ты испытываешь мое терпение! – грозно свела брови старуха.

Бизнес-леди усмехнулась и подняла глаза на мать:

– А, да. Я ведь еще не сказала. Дело в том, мама… вы только не волнуйтесь… дело в том, что завтра приезжает Валентин.

Глава 3