Десять заповедей мертвеца

Я сунула голову в окошечко, за которым с важным видом восседала какая-то бабуся, охраняя автоматическую вертушку и принимая звонки.

Вахтерша подозрительно уставилась на меня и довольно нелюбезно ответила на мое «здрасьте».

– Вам кого? – поинтересовалась охранница.

– Э-э… Мне бы повидать Маргариту Сергеевну Полупан.

И я искательно улыбнулась. Всякий, кто сталкивался с вахтерами, комендантами общежитий, гардеробщицами и сторожами стоянок, знает – народ, облеченный мелкой властью, чрезвычайно ценит свое положение и не прочь как следует покуражиться над просителем. Вахтер ни за что не пропустит вас туда, куда вам надо, и будет до последнего изображать огнедышащего дракона, охраняющего замок с сокровищами. Гардеробщица наорет на вас, взрослого и вменяемого человека, за то, что у вас на куртке оборвана петелька, за которую вешают одежду. Уборщица выскажет вслед все, что о вас думает, когда вы будете вынуждены пройти по только что вымытому полу, потому что другого способа проникнуть в здание нет – разве что с вертолета через крышу. Ну, и так далее. Очевидно, таким образом бедолаги компенсируют свой крайне низкий социальный статус. Психолог нашел бы здесь еще кое-что интересное, но я не психолог, и копаться в тайных страстях вахтеров мне некогда. Зато я владею «методом хамелеона» – то есть умею приспосабливаться к любой ситуации и любому собеседнику. Этому меня научили в «Сигме», и это умение много раз спасало мне жизнь.

А сейчас речь идет о жизни Валентина Кричевского. И в данный момент его судьба в руках этой вредной тетки. Ведь времени у меня мало, и надо торопиться, если я хочу найти мальчишку живым…

Так что я улыбнулась робкой улыбкой просителя и даже согнулась крючком, наклоняясь к стеклянному окошечку. Охранница немедленно преисполнилась сознания собственной значимости, выпрямила спину и вскинула подбородок.

– А для чего она вам?

– Я ее знакомая, – проблеяла я. – Понимаете, мы на курорте познакомились, вместе отдыхали.

Это был так называемый пробный шар. Каждый человек хотя бы иногда ездит отдыхать. Так почему бы нам с Полупан не быть знакомыми?

– А, в Геленджик ездили? – щегольнула осведомленностью о делах начальства тетка. Я смиренно покивала.

– Так она здесь больше не работает! – злорадно сообщила мне охранница.

– Как – не работает?! – Я горестно всплеснула руками.

– А вот так. Уволилась в мае месяце, – ухмыльнулась тетка.

– Где же мне ее искать? – притворно огорчилась я. – Помогите, будьте добреньки!

Охранница задумалась. Мысль выступить в роли моего благодетеля пришлась ей по душе. Люди, вообще-то, любят делать добро, особенно если это им ничего не стоит. Вот и моя собеседница огляделась по сторонам и воскликнула:

– А вот Ольга Михайловна вам может помочь! Они с Маргаритой Сергеевной подругами были.

И охранница замахала рукой, подзывая даму в шубке, которая уже почти миновала вертушку:

– Ольга Михайловна! Вот тут к Маргарите Сергеевне пришли! Знакомая их…

Ну вот, теперь я поднялась ровным счетом на одну ступеньку. Сейчас я не просто незнакомая женщина, зашедшая с улицы в здание администрации, а «знакомая Полупан». Ольга Михайловна, по виду явная чиновница, посмотрела на меня не очень любезно, но все-таки и не так, как смотрят чиновники на просителей.

– Добрый день! Вы не могли бы мне помочь? – Я незаметно оттеснила даму подальше от окошка. Охранница вытягивала шею, пытаясь расслышать, о чем мы говорим, но шансов у нее не было. Теперь я сменила тон – если я продолжу извиваться и снизу вверх заглядывать в глаза, для чиновницы я перейду в разряд просителей. И откровенничать со мной она не станет. Поэтому с ней я говорила тоном человека, которому нужна пустячная услуга.

– Я вас слушаю, – снизошла до меня чиновница.

– Мне так неудобно вас беспокоить, – я улыбнулась, но уже не так искательно, а улыбкой равного, – но, боюсь, кроме вас, помочь мне совершенно некому.

Дама включила внимание. По опыту знаю, что у чиновников, а также всех, кто работает с людьми, есть такая опция – «отключение слуха» называется. Кассир за кассой, библиотекарь за кафедрой, клерк в банковском окошке – все они мгновенно задействуют эту опцию, как только разговор с посетителем выходит за рамки служебных функций. Это такая защитная реакция – ну представьте, что все люди, что проходят перед вами за день, жалуются вам на низкие зарплаты и пенсии, хреновое здравоохранение и плохие дороги. Как долго вы продержитесь? Так что эта опция – своего рода психологическая защита. Сейчас я одной фразой отключила ее, вызвав в собеседнице личную заинтересованность. Вот теперь можно работать дальше.

– Понимаете, Ольга Михайловна, мы с Маргаритой отдыхали вместе в Геленджике, – уже уверенно сказала я. Чиновница кивнула. Я выдала достоверную информацию, значит, мне можно доверять. Едем дальше…

– Мы с Маргаритой очень сдружились, – продолжала я плести свою паутину, – и она пригласила меня навестить ее, когда я окажусь в Тарасове. Вообще-то, я москвичка…

Последовал очередной кивок. Москвичей в Тарасове любят – уж не знаю почему.