Десятая заповедь

— Такие, как мы, — продолжал свою словесную эквилибристику Гарик, — должны держаться кучи! Вместе стратегию своей деятельности вырабатывать, и во всем друг другу помогать. Вот мой папан, например, звезд с неба, вроде бы, не хватает, а уже лет двадцать заместителем министра работает. При этом — не первым заместителем. И даже не вторым-третьим. Он там какой-то восьмой, или даже десятый. Министров и их первых замов уже довольно много при нем сменилось. А он и дальше — на своем месте. А знаешь, почему?

— А почему? — поднимая очередную рюмку, заинтересованно спросил друга новоявленный Николя.

— Да только потому, село ты еще необтесанное, что входит в группу таких же людей, как и он сам. Там, где определенных высот нельзя достичь благодаря своим знаниям и деловым качествам, там умные люди пускают в ход свои связи, свою хитрость и изворотливость, а также некоторые иные, полезные для них свойства характеров, которые и помогают им в этой жизни всегда удерживаться на самой поверхности. Там, где красная икра на хлеб намазывается…

Мой папан, как и я хочу сделать сейчас, в свое время сколотил себе такую группку единомышленников, которые до сих пор в одной упряжке идут. Хотя работают в различных сферах государственного управления. Не на заводах и фабриках, заруби себе на носу, и не в колхозах или в рыночных будках. А именно там, где можно реально воплощать в жизнь теорию активной пассивности. Или пассивной активности? Я сейчас смутно помню, как это у них называется.

Суть этой теории сводится к тому, что на любом рабочем месте, где дело имеют только с бумагами, при начальстве можно такую активность развивать, что это самое начальство всегда будет приятно удивлено твоим рвением в этой самой работе. Можно, например, делать вид, что ты что-то пишешь, обложившись десятком папок с бумагами, и, время от времени, заглядывая в каждую из них. А в результате «на гора» выдается письмо или циркуляр, который по сути своей является точной копией того, что точно таким же образом готовилось «конторой» несколько лет назад. Работы, практически, никакой, а результат есть. И видимость той работы очевидна. Ведь человек в поте чела несколько дней трудился. Думал о чем-то, искал…

Особенно хвалят такого работника, когда он не поленится, и со своим «творением» походит по кабинетам, да соберет на нем несколько виз. Начальство такого работника ценит. Ценит за их трудолюбие и предупредительность. А на то, что эта, так называемая «активность», на выходе дает абсолютно нулевой результат, мало кто внимание обращает. Потому что, по большому счету, вся та контора, в основном, именно такими делами и занимается. Ведь и контор таких, никому не нужных, столько уже развелось, что их и не счесть. Ты можешь спросить, зачем же они, эти конторы? Отвечу тебе. Не «зачем», не «для чего», «для кого»! Именно для таких, как мой папан. И для таких умных людей, как мы с тобой. И мой папан, и его друзья такие «конторы» создают именно для того, чтобы мы, их дети, имели возможность получить теплые места под солнцем нашей жизни. Вот так!

Ох, и запали же те Гариковы слова Николаю в душу! Вернее, не Николаю, а Николя. Ибо с того момента он уже и сам так себя называл. Особенно — в кругу таких же бездельников. А круг этот сформировался довольно быстро. Потом и денежки за мелкую спекуляцию появились. О хлебе насущном больше тревожиться не приходилось. Да что там хлеб, если на джин с тоником всегда хватало. И на закуску высококалорийную тоже. О необходимости приобретения одежды и обуви даже не думалось. Ведь если ими приторговываешь, то и себе что-то оставить можешь. Прибыли позволяли. Умей только крутиться.

Теория активной пассивности Николя иногда и в институте выручала. Достаточно было ему прочитать какую-то статейку в газете, что иногда случалось в его бурной жизни, и он из вычитанной информации делал такое-сякое выступление на семинаре или коллоквиуме. Даже тройки свои, таким вот образом, сам получить умудрялся. Без маминой помощи.

Но самым главным было то, что Николя таки стал своим для них, для Гариковых друзей. Даже не взирая на свою селюцкую ограниченность и неспособность к постижению любой из наук. Впрочем, в группе он практически ничем не отличался от других коллег. Ведь они все были людьми одного уровня. Включая и самого Гарика. С интеллектом на уровне плинтуса.

Окончательно он утвердился в группе после поездки в Киев, куда его пригласил Гарик.