Десятая жизнь

– Оставишь его ещё на пару дней? – спросила она нарочито непринуждённо, глядя куда-то в сторону, точно ответ ей был ну совершенно не важен. Макаровна только головой покачала. Она знала Зою как облупленную, и хоть Васю оставлять не хотелось, спокойствие подруги было дороже. “Чёрт с ней”, – подумала она. – “Сама потом над собственной дуростью смеяться будет. В конце концов, не навсегда же он здесь остаётся. Ещё пару дней можно и потерпеть”. Так что Макаровна только устало махнула рукой.

Разом вдруг куда-то подевались все силы, и тут же напомнили о себе болячки. Разнылись кости, запершило горло. Вспомнилось, что сегодня ещё оплачивать квитанцию за свет, да и для супа всё куплено. Делать ничего не хотелось. Завтра, всё завтра… Теперь уж откладывать не зазорно. Дожили.

– Ну, бывай, – сказала она Зое, которая крепко держала уже всерьёз вырывающегося Ваську.

Тяжёло ступая, Макаровна заковыляла к выходу.

Глава 3

– Вот так, парадокс-с-c, – проснувшись следующим утром, с чувством сказала Макаровна в потолок. “Парадокс” – был в списке её любимых слов. Произнося его, Макаровна тянула “с” пока хватало дыхания. Спроси её кто, она бы объяснила, что слово это универсальное и подходит почти к любому человеческому существу, да и к жизни в целом. “Нет, ну сами подумайте!” – воскликнула бы она. – “Человек называет себя разумным, но боится чёрной кошки, волнуется из-за рассыпанной соли, а детей для исполнения желания учит задувать свечи на куске засахаренного теста! Разве это не парадокс-с-c?”

…этим утром Макаровна хмурая бродила по пустой квартире, не находя покоя. Чтобы хоть немного облегчить сердце, она костила вслух и про себя всё, что приходилось на язык – то пенсионную реформу, то отказывающуюся зажигаться газовую плиту, то Зою и её готовность верить в любую чепуху. Ничего хорошего по разумению Макаровны сегодня произойти просто не могло. Достаточно было посмотреть на слякоть за окном или хотя бы утренние новости, чтобы в этом убедиться! Поэтому когда за дверью послышалось знакомое “Мяу!”, а вслед раздался уверенный стук, Макаровна ушам своим не поверила.

“Неужели принесла отдавать Ваську! Поняла-таки! Или мышь попалась?” – перебирала она в уме, спешно отпирая дверь.

– Забирай этого кобеля! – резко и неожиданно выкрикнула Зоя, стоило ей оказаться в поле зрении. И Васька кубарем полетел в Макарову. В полёте он извернулся, когтями вцепился в передник хозяйки, оттолкнулся и с диким “мия-я-в” умчался в квартиру.

Зоя стояла в дверном проёме, тяжело опираясь на косяк. Её обычно аккуратно заплетённая коса растрепалась, ноги, вместо ботинок, были обуты в домашние шлёпки. С красного точно свёкла лица на Макаровну обвиняюще глядели два блестящих от слез глаза.

– Ну что, поделишься, как ты мне в глаза все это время смотрела, потаскуха старая!? – прошипела Зоя. – Так и знала, что не из вежливости он тебе дверь в подъезд открывал, да комплиментами при удобном случае сыпал! Думаешь, обдурили меня? А-н, вот оно как вышло! Жизнь по своим местам расставила! Ничего не скрылось! Бог всё видит!

– Погодь, Фёдоровна, ты чего… какая муха тебя покусала?

– Ты мне дуру не строй! – хрипло завопила она, потрясая худыми кулачками.

– Э, да что с тобой! – рассердилась Макаровна.

Зоя прищурилась, и вдруг полезла в свой карман, вытащила оттуда что-то мятое и белое – то-ли тряпицу, то-ли небольшой свёрток, да взмахнула им на головой, точно боевым знаменем:

– Вот! Смотри! Доказательство, что ты шашни с моим Ванькой крутила! Может он тебе сердце не продал, и ты специально его в гроб и уложила? А как помер, так к рукам прибрала!

В этот момент, Макаровне показалось, что в дверном глазке квартиры напротив показался чей-то любопытный глаз. Она не сомневалась, что соседи уже приложили уши к дверям, с интересом прислушиваясь к тому, что происходит на лестничной площадке. Макаровна попыталась было затащить подругу в квартиру, но та решительно оттолкнула протянутую к ней руку.

– Своего счастья в замужестве не нашла, так на чужое позарилась, ведьма беззубая? Хотела – забирай! Больно нужен мне этот потоскун полосатый, благо яйца оттяпали, нечего будет подкатывать! Таки Николай правду сказал, а ты меня ещё отговорить хотела!

Зоя тряслась так, что Макаровна перепугалась, как бы ту не хватил приступ. В таком бешенстве она видела подругу лишь однажды, когда её Ванька в молодости поглядел разочек на сторону. В тот день крики несостоявшейся любовницы были слышны на всю округу. Ещё бы не орать, когда за волосы по лестницам таскают…

– Да в чём дело!? Весь дом на уши подняла!

– Вот! Во-от! – Зоя пуще прежнего затрясла тряпицей. – Достал, выволок на середину комнаты, мяучит, меня зовёт. Вот он я, говорит. Вот моя заначка!

– Так прям и говорит? – Макаровна только тут поняла, что странный предмет в руках подруги – ни что иное, как туго набитый чем-то носок. Заначка. Та самая…

– Говорит – не говорит, а понять было не сложно! – Зоя истерически улыбаясь, потрясая носком. – Прав! Прав был Николай!