Десятая жизнь

– Когда-то на этой земле было пролито много крови, – произнес Лафотьер. – Крови ликоев. – Он сделал короткую паузу и продолжил: – Магам каким-то образом удалось проникнуть на остров Небесной кошки. Они тщательно продумали план действий, застали тамошних жительниц врасплох и одержали над ними верх. Кого-то убили на месте, кого-то забрали с собой, чтобы взять в личное пользование или продать. Здесь находилась резиденция одного из высокопоставленных темных магов. Ликоев временно держали на ее территории. Что произошло дальше – неизвестно. Точнее, существует несколько вариантов случившегося. Скорее всего, ликои каким-то образом сумели объединить силу и устроили бунт, перебив половину магов. Но из-за плохих условий содержания они были ослаблены, и на них снова надели ошейники. В произошедшей заварухе погибла жена главнокомандующего мага, из-за чего его ненависть к ликоям перешла все границы. Он велел привязать уцелевших ликоев к деревянным столбам и сжечь. Выполнив приказ, маги думали, что на этом все закончится, но огонь перекинулся на резиденцию. Строения большей частью были каменными, их защищала сильная магия, но потушить пламя так и не удалось. Мало кто выжил, а от резиденции остался лишь пепел.

Я стояла ни жива ни мертва и даже не замечала, что по щекам текут горячие слезы. Лафотьер говорил лаконично и сухо, но предстающие перед моим мысленным взором картины были до того яркими, что казалось, будто я перенеслась на пятьсот лет назад. И сейчас в моих глазах отражается не закат, а пламя высоких костров, где кричат, умирая, родственные мне существа…

– Главнокомандующий маг остался жив, хотя и сильно пострадал, – продолжил Лафотьер. – Его вместе с другими потерпевшими отвезли в город, а когда он вернулся, здесь уже цвели маки. Алые, как пролитая им кровь.

Я буквально оцепенела. Чувство, охватившее меня в первые минуты пребывания здесь, усилилось, и теперь стало понятно, чем оно вызвано.

Обойдя Лафотьера, я прошла еще немного вперед и остановилась, слушая ветер, шум прибоя и приглушенный шелест маков, в котором мне чудился сдавленный шепот. И множество далеких голосов – надрывных, полных боли, ярости и отчаяния. В какой-то момент шепот перешел на крик, и я рухнула на колени, закрывая уши руками.

Треск горящих поленьев…

Ужас…

Срывающиеся с губ проклятия…

И душевная боль, которая гораздо сильнее физической. Понимание, что рабские ошейники, смерть в огне и сложные магические заклятия не позволят возродиться. Что это место – последнее пристанище, а извечный дом так и останется стоять разоренным, оскверненным, затерянным в водах соленого моря…

– Маргарита, – неожиданно прозвучало позади меня. – Рита…

Маг осторожно обнял меня, привлекая к себе.

– Я слышу их, – прошептала задыхаясь. – Слышу… Уведи меня отсюда! Уведи, пожалуйста!

До экипажа Лафотьер донес меня на руках. Просто с легкостью подхватил и быстро покинул маковое поле, исполнив тем самым мою просьбу.

– У ликоев есть все основания ненавидеть магов, особенно темных, – произнес он, остановившись у экипажа. – Это часть твоей истории. Твое наследие. Я подумал, ты захочешь об этом узнать.

Посмотрев в черные глаза, я замерла, невольно впившись ногтями в его шею. В какой-то моей части кипела лютая ненависть, вызванная отголосками страданий, – жгучая, всепоглощающая, безмерная. Просто потому, что он – темный маг. Но другая моя половина понимала, что он не жил в то время, не убивал тех ликоев… хотя я и не была уверена, что он не делал этого после.

Но все же, несмотря ни на что, я была ему благодарна за его рассказ. Хотя и не понимала почему.

– Зачем? – озвучила свое сомнение. – Зачем ты дал мне лишний повод себя ненавидеть?

Он как-то странно на меня посмотрел и через несколько мгновений ответил:

– Если все получится, на острове воспоминания к тебе вернутся. Для тебя будет лучше, если к тому моменту ты уже будешь хотя бы что-то знать.

Это он что… обо мне заботится?

Я прекрасно понимала, что разом вспомнить все свои прошлые жизни будет не просто тяжело – мучительно тяжело. И в Морегорье я вернусь совсем другой, не такой, как сейчас. Это откровенно пугало.

– Спасибо, – не глядя на Лафотьера, негромко поблагодарила я.

Посадив меня в экипаж, он забрался в него сам, дал знак кучеру, и мы продолжили путь, оставляя прекрасное и одновременно ужасное маковое поле позади. А алое небо постепенно тускнело, превращаясь в спокойно-синее, предвещающее скорое наступление ночи.

На постоялом дворе, куда мы приехали, обнаружилась всего одна свободная комната, но она как нельзя лучше нам подошла. В ней имелись две односпальные кровати, запирающаяся изнутри дверь и даже чугунная, огороженная ширмой ванна. То обстоятельство, что мне не придется спать в одиночестве, несказанно порадовало.

Ужин нам принесли прямо в комнату. И пока Лафотьер, поставив магическую защиту на дверь и окно, принимал ванну, я уминала жареные куриные крылышки с картофельными дольками и теплым салатом из печеных овощей. Как это обычно бывало, вкусная еда подняла мне настроение и заставила на время забыть обо всем плохом.