Десятая жизнь

Последнюю фразу он точно не собирался говорить и о сказанном тут же пожалел, это было видно. Я же понятия не имела, что говорить и даже что обо всем этом думать. Мысли разбредались в разные стороны, и мне никак не удавалось осознать, что все это реально. Разве могло так получиться? Я ведь добивалась совсем другого!

Хотя…

В тот момент, когда целовала Лафотьера и влияла на магию заклинания, я практически себя не контролировала. Сейчас даже при всем желании не смогла бы вспомнить, о чем думала в тот момент и чего хотела. На заклинание тогда влияла та моя часть, которая ныне пребывала где-то в подсознании. Все, что я помнила – это на миг заполнившее меня ощущение триумфа и удовлетворение от того, что все получилось. А вот что именно подразумевалось под этим все…

Пока я пребывала в своих путаных мыслях, в подземном зале снова висела абсолютная, ничем не нарушаемая тишина.

К тому времени, как мы покидали подземелье, мои мысли по поводу сложившейся ситуации несколько изменились. Ладно, в корне изменились, признаю. Посмотрев на такое положение вещей под другим углом, я не могла не признать, что оно меня более чем устраивает. Нет, совесть – это, конечно, прекрасно, но я готова ею поступиться, чтобы увидеть потрясение Лафотьера еще раз! Пусть я тысячу раз плохая, но, когда ковыляла вверх по лестнице, прихрамывая на правую ногу, на моем лице блуждала улыбка. Как говорится, не рой другому яму – сам в нее попадешь. Вот Лафотьер и попал. И вообще, думать надо, прежде чем связываться с ликой!

Выйдя за пределы погоста, я бы даже пританцовывала, не испытывай боли в пострадавшей ноге. Даже временный страх перед угрозами темного мага бесследно исчез. Ни прибить, ни даже поколотить меня без вреда для себя он сейчас не сможет, а значит, угрозы с его стороны для меня не существует.

– Куда собралась? – настигло меня, когда я уже отправилась пешочком по дороге.

– Домой, – бросила обернувшись. – Вещи забрать.

О том, чтобы сделать это с утра, как-то не подумала.

– В экипаж, – отрывисто процедил Лафотьер. – Живо!

Исключительно из вредности и чувства противоречия захотелось напомнить, что даже после ритуала я беспрекословно ему не подчиняюсь, и продолжить уперто топать пешком, но я все-таки повиновалась. Не из страха, которого, как уже сказала, не испытывала, а из какого-никакого сочувствия. Нет, ну правда, даже как-то жалко мужика – второй раз кидаю, да еще и, как оказалось, с таким размахом… да и нога побаливает, опять же.

Если бы я только знала, что изменения в ритуале обернутся бумерангом! Если бы знала, что сама в ближайшее же время взвою не кошкой, а самым настоящим волком, то не улыбалась бы так довольно! И не радовалась бы украдкой, пряча свое внутреннее солнце от мрачного, явно с трудом сдерживающего эмоции темного мага.

Собственно, о некоторых подводных камнях я узнала уже этим вечером. Сбор немногочисленных пожитков много времени не занял, и уже вскоре я во второй раз за день переступала порог лафотьеровского особняка. Комнату мне выделили на втором этаже – одну из тех гостевых, которые я не так давно обследовала на предмет свитка с заклинанием. Не считая пыли, она была вполне уютной, а в сравнении с моей пустой мастерской – так и вовсе люксом. Да и вид отсюда открывался на все пять звезд: слева – врезающиеся в побережье горы, а впереди – шумящее синее море, искрящееся под лучами теплого солнца.

Красотища!

Как только мы вернулись домой, я для темного мага словно перестала существовать. Впрочем, как и весь внешний мир. Громыхнув дверью, он заперся у себя в кабинете и не казал оттуда носу, не подавая никаких признаков жизни. Меня это только лишний раз порадовало, и я решила воспользоваться случаем, чтобы привести свою новую комнату в божеский вид.

Узнав у Крикко, где в этой обители пыли хранится уборочный инвентарь, вооружилась шваброй, тряпками, ведром и объявила войну грязи. Хотя и сами тряпки, и швабру, и даже местами заросшее плесенью ведро изначально тоже пришлось отмывать. Сразу видно – сто лет ими никто не пользовался!

Через несколько часов моя новоиспеченная обитель блистала чистотой. Покрывало, одеяло, простыня и наволочка были безжалостно сняты с кровати, чтобы отправиться в стирку. Я очень надеялась, что здесь есть некое подобие стиральной машинки, потому что стирать вручную терпеть не могу. Возюкаться с мокрыми тряпками, впрочем, тоже, но грязь и антисанитарию ненавижу больше!

Окончательно заделываться в уборщицы в мои планы не входило, поэтому я ограничилась уборкой предоставленной мне комнаты. Далее я заново исследовала особняк, обнаружив, что в одном из помещений царит относительный порядок – в столовой. Пыль на массивном столе из темного дерева отсутствовала, да и на остальных поверхностях ее было минимально. Видимо, трапезничать Лафотьер все же предпочитал в чистоте. А потом, задавшись мыслью, кто в этом доме занимается готовкой и в каких условиях это происходит, я отправилась на кухню.