Десятая жизнь

– Что с того? – ровно переспросил он, выразительно изогнув бровь. – Тебя подозревают в нанесении тяжелых физических повреждений двум мужчинам и убийстве одной женщины.

Если бы я по-прежнему не держала его за руку, то точно осела бы на землю. Сказанное никак не хотело укладываться в сознании, и, тряхнув головой, я недоуменно проронила:

– Меня обвиняют в убийстве? Что за бред?

– Бред? – с тем же раздражающим спокойствием произнес Лафотьер. – Тебя видели по меньшей мере пять человек. На пострадавших имеются характерные следы от когтей, а у убитой перегрызено горло. Вдобавок на месте преступлений присутствует сильный магический фон.

Теперь рука показалась не такой уж существенной опорой, чтобы избежать стремительного падения.

Снова тряхнув головой, силясь привести разбегающиеся мысли в порядок, я вновь посмотрела Лафотьеру в лицо и с убежденностью повторила:

– Бред! Я не могла этого сделать!

– Серьезно? – Маска его мнимого спокойствия дала трещину. – Как ты можешь быть в этом уверена, если ничего не помнишь?

– Да потому что я не убийца! – Остатки спокойствия утратила и я. – Мало мне было напоминаний о прошлых якобы преступлениях, о которых я ни черта не помню, так теперь еще и новые повесить пытаются! Да, я не помню, что делала прошлой ночью, но я не могла никого покалечить и уж тем более убить! Да я бы как минимум в крови после такого проснулась!

Тяжело дыша, я не сводила глаз с темного мага, в то время как его взгляд медленно скользил по моему лицу и шее, опускался ниже, исследуя каждую деталь моего тела и одежды.

– Откуда платье? – спустя недолгую паузу последовал вопрос.

– Где было, там уже нет! – пребывая на эмоциях, огрызнулась я. – Мое это.

Бросив короткое «идем», Лафотьер развернулся и снова потащил меня за собой. Мы не шли по дороге, а держались ближе к лесу, и лишь когда погост окончательно исчез из виду, маг негромко свистнул, и на этот свист к нам прибежала его вороная сивка-бурка.

А дальше, проигнорировав все протесты, он заставил меня на ту самую сивку-бурку взгромоздиться, сел позади и припустил во весь опор. Кажется, встреться нам кто-нибудь по пути – принял бы за неясное смазанное пятно, до того высокой была скорость.

И все равно мопед лучше!

Сидеть вплотную к Лафотьеру мне, разумеется, не нравилось. Не нравилось чувствовать его дыхание сзади, напряженные твердые мускулы и ненавязчивый, но отчетливо уловимый принадлежащий ему запах. Просто поразительно, как этот маг умудрялся завладевать моими мыслями, когда я должна была переживать вообще о другом! У меня здесь проблем выше крыши, в убийстве опять подозревают, а у него, видишь ли, мускулы и запах… Наверное, не проснись во мне кошачьи качества, чувствовала бы все не настолько остро, но сейчас восприятие обострилось и все обычные ощущения усиливались в несколько раз.

Спасибо, что на дворе май, а не март…

И все же не думать о своем нынешнем положении я не могла. Мыслей было слишком много и все не очень приличные. Кроме того, какая-то крошечная моя часть терзалась сомнениями и испытывала настоящий всепоглощающий ужас – а что, если я действительно виновата? Думать об этом было страшно до дрожащих рук и помутнения сознания.

Ведь я совсем себя не знаю. Наверное, так о себе может сказать каждый: никто не знает границ своих возможностей. Но мой случай особый. И это неведение относительно самой себя, пожалуй, страшнее всего. Я же и правда не помню, что делала ночью и как оказалась в мастерской. Хотя… некоторые образы в памяти все-таки отпечатались, и ни крови, ни агрессии в них нет.

Могла ли я на самом деле совершить что-то настолько ужасное? Что, если та Акира, которую некогда казнили, решила отомстить?

Нет! Ну не могла я этого сделать! Если уж сама начну в себе сомневаться, то что говорить об остальных?

Погруженная в противоречивые мысли и чувства, я не заметила, как конь доставил нас прямо к особняку. Своевольная животина еще и на дыбы встала, когда Лафотьер спешился и вознамерился помочь спуститься мне. Словом, сивка-бурка ко мне симпатией не преисполнился, о чем говорило и недовольное пофыркивание, и демонстративный поворот задом, едва я ступила на землю.

– Зерры намерены предъявить мне обвинения? – осведомилась я, когда мы вошли в дом. – Ты поэтому меня увез?

– Просто посмотри в зеркало, – не оборачиваясь, бросил идущий впереди меня Лафотьер. – Увидь они тебя в таком виде, и вопросов стало бы еще больше.

Я и посмотрела. А как посмотрела, так и ужаснулась. Естественно, шествие по подземному коридору не прошло бесследно, как и недавнее падение. Выглядела я совсем как этот особняк: мрачно и пыльно. Но особого внимания заслуживали мои глаза, зрачки которых стали вертикальными.

Вертикальными, чтоб меня! Жуть какая!

– И это что… навсегда? – Мой голос помимо воли прозвучал жалобно.

– Госпожа Маргарита, вы прекрасно выглядите! – приободрил меня вышедший в холл дворецкий. – Но ванну я вам все-таки приготовлю…

Я тяжко вздохнула:

– Спасибо, Крикко.