Десятка

– Мороженое! – Громко выкрикнул озаренный идеей Пельмень. – Я так давно не ел мороженого, да и ты, я уверен, тоже. Идем, я знаю, где можно купить два по пять рублей.

– Ого, так дешево?

– Ну, ты брат, меня совсем расстраиваешь. Если я говорю, что такое есть, значит есть. Поверь, мне доверять можно, я друзей не подвожу.

Пельмень схватил Гавроша за рукав и потащил через двор к противоположной улице.

– Вот ты медленный какой, Гаврош! – Возмутился Пельмень. – Жди здесь, давай десятку, я сам сбегаю.

Он схватил протянутую купюру и, оставив Гавроша возле подъезда дома, быстро скрылся из вида за зелеными кустами.

– Игорь?!

Гаврош от неожиданности вздрогнул и обернулся на голос.

– Игорь?! Игорешка!!

Гаврош не мог поверить своим глазам, перед ним стоял никто иной, а собственный отец. Отец! Тот самый, желанный, потерянный и долго не находившийся, любимый, родной Папка!

Слезы радости брызнули из глаз мальчика. Не видя ничего из-за слез, он кинулся к отцу и сильно прижался к нему.

– Папка, папка, папка! – Рыдая, повторял он. – Папка, ты нашелся! Папка! Ну, где же ты пропадал?!

Отец опустился на колени и со всей отцовской любовью крепко прижал к себе своего любимого сынишку. Он очень больно испытывал чувство вины перед этим беззащитным, оставленным им мальчонкой.

– Игорешка, как ты здесь оказался?

– Папка, я искал тебя!

– Что-то случилось?

– Случилось, мы остались одни! Ты нужен нам! Нам без тебя плохо!

– Прости меня, сынок.

Отец и сын стояли, обнявшись, они оба плакали и что-то говорили друг другу. Им столько нужно было сказать друг другу после такой длительной разлуки. Они стояли и совершенно не обращали внимания на прохожих, с удивлением рассматривающих их на ходу. Они не обращали внимания на прохладный ветерок, холодящий утренней влагой после дождя. Они не обращали внимания на слезы на их мужских лицах, стекающих по щекам. Они даже не замечали, как рядом с ними остановился подбежавший парнишка с двумя стаканчиками мороженого в руках. Ему ничего объяснять не надо было, он все понял сам и слезы радости за чужое найденное счастье невольно навернулись на его глаза. Ведь наконец-то сын нашел своего отца, родные сердца вновь воссоединились и забились с новой силой полные счастья и надежды.

2. Продавщица.

– Вот сумасшедший! Ты посмотри! Залетел как угорелый, ни «здрасьте», ни «пожалуйста»! Кинул на прилавок десятку, схватил два мороженых и вылетел на улицу. Невежа!

– Да, молодежь сейчас такая, невоспитанная. Да кто их будет воспитывать? Родителям сейчас некогда, все свое время уделяют работе. Этих невеж нужно еще и содержать достойно.

– Какие там родители у этого босяка? Он дома-то родного никогда не видел наверно, живет где-нибудь в подвалах и ест на помойках.

– Тем более, здесь и речи быть не может о родительском воспитании. Их общество должно воспитывать.

– Общество, общество.… Всё хотят на общество свалить. Общество исправно и налоги платит, и всякого рода услуги оплачивает. На обществе в прямом смысле слова вся страна держится, а этому обществу в ответ кукиш с маслом, ни образования нормального, ни медицины, машины и те нормально делать не могут. А ты посмотри на наших чиновников и милицию, тьфу, полицию уже. Живут и работают за наши деньги, налогоплательщиков, практически мы их содержим. А получается, что я у него как будто крепостная. Сидит, смотрит с презрением с высока. «Что, мол, ты от меня хочешь?» Гаденыши, сначала миллионами воровали, а теперь уже меньше миллиарда не берут. Наши же деньги воруют, из нашего кармана.

– Да, что ты сегодня несговорчивая такая?! Начала с мальчишки, а теперь перешла на политику.

– А как же мне не кричать. Вот скажи, если у тебя из кармана воришка украдет твои деньги, что ты будешь делать с этим воришкой?

– Как что? Руки поотрываю, да полиции сдам.

– Правильно говоришь. А что же ты молчишь, когда у тебя открыто воруют эти чиновники твои же кровные денежки. Вот посмотри, дороги разбитые, подъезды не ремонтированные, законы не исполняются, полиция не работает, с тобой из этих никто не считается. А ведь это только мелочи!

– Успокойся ты, разошлась.

– Вот ты ответь, это разве не воровство? Разве воруют не твои деньги?

– Мои, мои, не кричи только.

– Ну, если это воровство, тогда почему этих воришек никто не наказывает? Если знаем о их делишках мы, простые люди, то значит знают все. Наказывать чиновников надо, судить, выгонять с их тепленьких мест!

Раскрасневшаяся от возмущения продавщица в маленьком продуктовом магазинчике так бы и продолжала перед напарницей кричать и ругать всех, о ком вспомнит, если бы не звякнула входная дверь подвешенным колокольчиком. Женщины замолчали. Вошел мужчина. Он прошел к прилавку приобрел пачку сигарет с зажигалкой и, получив сдачи, вышел из магазина.

– Стоп! Только не продолжай! – Провозгласила напарница сразу, не давая времени опомниться расшумевшейся собеседнице. – Я не хочу больше выслушивать твои лозунги. Я это наслушалась и дома, и в автобусе, и везде. В новостях только этого нет.

– Да, потому что все телевидение принадлежит государству!