Десятое правило волшебника, или Фантом

— Я не сомневаюсь, что Шота опасна. Но мы не знаем, насколько опасна Сикс. У разных людей и дар отличен. Может статься, что по своим способностям Шота вовсе не соперница Сикс. Я знаю, что Сёстры Темы действительно её боялись. Джебра видела что-то ужасное, и говорит, что тебе нельзя оставаться одному. Я не собираюсь позволить, чтобы её видение сбылось.

Должно быть, он прочитал решимость в лице Никки, потому что кивнул.

— Хорошо. — Он взял за руку её, а потом Кару.

— Держись. Тогда и нам не придётся переживать по этому поводу.

Никки в ответ сжала его руку и наклонилась мимо него к Каре.

— Тебе ясно? Мы не можем позволить ему остаться без нашего присмотра. Ни на мгновение.

Кара недовольно наморщила лоб.

— Когда это я оставляла его одного, без присмотра?

— Куда ты желаешь путешествовать? — спросила сильфида.

Никки взглянула на Ричарда и Кару и поняла, что вопрос был адресован ей.

— Туда, куда направляются они.

Серебряное лицо стало хитрым.

— Я не показываю, что делают мои другие клиенты, когда находятся во мне. Скажи мне, что желаешь ты, и я сделаю это для тебя.

Никки недовольно глянула на Ричарда.

— Она никому ничего не рассказывает о ком-то ещё; это — своего рода профессиональная этика. Мы направляемся в Народный Дворец.

— Народный Дворец, — сказала Никки. — Я желаю путешествовать в Народный Дворец.

— Она идёт со мной и с Карой, — сказал Ричард сильфиде. — В то же самое место. Ты понимаешь? Она должна быть с нами, когда мы туда доберёмся.

— Да, хозяин. Мы будем путешествовать. — Лицо, напоминающее огромную полированную статую, улыбнулось. — Вы останетесь довольны.

Рука из жидкого серебра обвила всех троих, увлекая в колодец. Никки сильнее сжала ладонь Ричарда.

Погружаясь в полную темноту сильфиды, Никки удерживала своё дыхание. Она знала, что должна дышать, но её ужасала сама мысль, что нужно вдыхать серебристую жидкость.

Дыши.

Наконец она отчаянно вдохнула сильфиду. Цвета, свет, очертания вокруг неё таяли и вновь обретали волнующие формы. Сжимая руку Ричарда, Никки скользила сквозь шелковистое нечто. Это было великолепное ощущение ленивого неспешного движения и в то же время стремительное ощущение полёта с невероятной скоростью.

Дыша, она втягивала иную, вызывающее головокружение, сущность сильфиды. Это было великолепное освобождение от всего, что её преследовало, от тяжёлого бремени на душе. Она осталась одна, связанная только с Ричардом. Там не было ничего. Не было никого. Это был экстаз. Она не хотела, чтобы он кончался.

Глава 23

Кэлен наблюдала за Сёстрами, а те всматривались в даль, стараясь отыскать малейшее движение. С заходом солнца тени сгустились и слились в мрачноватую дымку. Только на юге, у самого горизонта последняя тонкая полоска угасающего света пробивалась из-под зловещих серых туч, громоздящихся на тёмном лиловом небе. Алый отсвет вечерней зари касался верхушек облаков, придавая вечеру оттенок нереальности.

Небо, в этих местах всегда плотно укрытое облаками, казалось чрезмерно огромным, отчего Кэлен чувствовала себя крошечной и беззащитной. Плоская бесконечная равнина тянулась далеко на юг, исчезая за горизонтом. В этом пустынном месте встречалась лишь скудная растительность, да и ту можно было обнаружить только в низинах.

Облака, летящие над равниной, порой приносили с собой полосы дождя, но, судя по виду равнины, дожди были тут явлением редким и весьма необычным. Кэлен подозревала, что можно было целый год простоять на одном месте, поджидая один из этих редких дождей — и не дождаться. Бесплодный пейзаж заставлял саму жизнь казаться хрупкой и безнадёжной. Казалось, только горы на севере и востоке, были способны выжать влагу из этой череды облаков, а потому деревья не осмеливались спускаться вниз со своих горных убежищ.

Лошади захрапели и забили копытами. Кэлен потуже натянула поводья и рассеянно погладила одну из них по морде, чтобы успокоить. Лошадь в ответ слегка подтолкнула носом её руку, выпрашивая новой ласки. Кэлен отвлеклась от тяжёлых мыслей, неотступно следовавших за ней последнее время, и принялась почёсывать шею животного.

Вдалеке, на севере виднелась горная гряда, которая снижалась, переходя в более низкий, но массивный хребет, напоминавший гребень огромного чудовища. Похоже, это был один из отрогов тех самых гор, вдоль которых они столько дней двигались к югу. Возможно, там она не была открыта любому взгляду на мили вокруг. Не то, что на равнине, где она чувствовала себя обнажённой и уязвимой. А горы почему-то внушали ей чувство надёжного убежища, ей так хотелось снова там оказаться. Она сама не понимала, откуда взялось такое чувство, ведь трудно представить положение хуже, чем её положение рабыни Сестёр, о которой забывают, едва увидев.