Десятое Правило Волшебника, или Призрак

– Хорошо. – Он взял ее руку, затем взял руку Кары. – В таком случае, не будем разъединять наших рук, и тогда нам не о чем беспокоиться.

Никки согласно пожала его руку и наклонилась мимо него к Каре:

– Ты поняла? Мы не можем позволить ему исчезать из поля нашего зрения. Ни на мгновение.

Кара нахмурила лоб.

– Будь моя воля, я вообще не позволяла бы ему скрываться от моих глаз.

– Так куда же вы хотите отправиться? – спросила сильфида.

Никки бросила взгляд на Ричарда и Кару, а затем поняла, что вопрос относился к ней.

– Туда же, куда отправляются и они.

На лице сильфиды отразилось неприкрытое лукавство.

– Я не могу раскрывать намерения других моих клиентов, когда они находятся внутри меня. Скажи мне, чего ты хочешь, и я постараюсь угодить тебе.

Никки обратила недовольный взгляд к Ричарду.

– Она никогда и никому не передает чужих секретов; это своего рода профессиональная этика. Мы отправляемся в Народный Дворец.

– В Народный Дворец, – подтвердила Никки. – Я хочу отправиться в Народный Дворец.

– Она отправляется вместе с Карой и со мной, – сказал Ричард сильфиде. – В то же самое место. Ты поняла? И она будет оставаться с нами во время путешествия туда.

– Да, Хозяин. Мы попутешествуем. – И лицо, напоминавшее чрезмерно полированную статую, улыбнулось. – Вы будете довольны.

Ртутная лапа туго обернулась вокруг всех троих и стащила их со стены колодца. Никки изо всех сил сжимала руку Ричарда.

Как только они окунулись в полную темноту внутреннего пространства сильфиды, Никки затаила дыхание. Она знала, что должна дышать, но сама мысль о том, чтобы дышать этой серебристой жидкостью, ужасала ее.

Дышать.

Наконец она сделала отчаянный вдох, втягивая в легкие внутреннюю субстанцию сильфиды. Цвета, свет и формы сплавились вокруг нее в нечто необычное. Никки продолжала крепко держать руку Ричарда, в то время как они все плавно скользили в спокойную сияющую даль. Это было восхитительное ощущение спокойного, ленного движения с невообразимой скоростью.

Она сделала еще один головокружительный вдох, вновь втягивая субстанцию сильфиды. Появилось чудесное ощущение освобождения от всего, что преследовало ее, от тяжкого бремени на душе. Она осталась обремененной лишь вот этой связью с Ричардом. Никем и ничем больше.

Это было состояние наивысшего восторга.

И ей хотелось, чтобы оно никогда не кончалось.

Глава 23

Кэлен наблюдала, как все три сестры вглядываются в даль, пытаясь заметить любое возможное движение. По мере того как солнце садилось, тени начинали сливаться, образуя темную мглу. В южной части горизонта небольшой осколок затухавшего дня все еще сиял под грозными серыми облаками, громоздящимися в темно-фиолетовом небе. Вершины облаков были тронуты красным отсветом, придававшим наступившему вечеру оттенок сказочности.

Небо в этом месте, так густо наполненное монументальными, вздымавшимися как море облаками, казалось ошеломляюще огромным и оставляло у Кэлен чувство собственной ничтожности и незначительности. Простирающаяся к югу плоская равнина казалась бесконечной, до самого горизонта. В этом пустынном месте растительности было очень мало, а та, что встречалась, росла в основном в низинах.

Под облаками, несущимися над этим ландшафтом, местами опускался столб дождя, но, судя по виду равнины, это здесь было редким явлением. Кэлен подозревала, что если встать в одном месте и дожидаться, когда там прольется дождь, то можно ждать целый год, и то, может быть, не дождаться. Этот бесплодный ландшафт заставлял жизнь казаться недолговечной и никчемной. Казалось, что только горные гряды на севере и на востоке способны отобрать влагу у этого парада облаков. В результате деревья не рисковали спускаться вниз из своего высокогорного прибежища.

Когда лошади зафыркали и стали бить копытами, Кэлен потуже натянула поводья и рассеянно почесала одной из них под нижней челюстью, чтобы уверить ее, что все в порядке. Лошадь мягко толкнула ее, требуя продолжения. Все еще пребывая в ожидании, Кэлен отвлеклась от тяжелых мыслей и еще раз, более тщательно, почесала лошадь.

Вдалеке она смогла различить горную гряду, постепенно уменьшавшуюся, переходя в более низкий, но почти сплошной хребет. Этот хребет, напоминавший гребень какого-то спящего чудовища, скорее всего и был южной оконечностью тех самых гор, вдоль которых они и двигались к югу. Кэлен очень хотелось снова оказаться в горах. Горы давали ей ощущение приюта и убежища, скорее всего потому, что, в отличие от открытых равнин, она не чувствовала, что ее может кто-то увидеть с расстояния в несколько миль. Среди равнин она чувствовала себя голой и незащищенной. Она понимала, что на самом деле не знает, почему чувствует себя именно так, поскольку едва могла представить что-нибудь хуже, чем быть забываемым всеми рабом этих сестер.