Десятое пророчество

Наблюдая Видения рождения тех двоих людей, я понял: они интуитивно знали, что человечеству суждено достичь такой утопии. Однако, к несчастью, они забыли, что она могла быть создана лишь при демократическом участии, родиться только из свободной воли – и не вдруг, а постепенно.

Как следствие, инициаторы этой коммунистической системы, начиная с первой революции в России, ошибочно полагали, что такая система может быть создана Посредством силы и диктатуры.

Этот подход потерпел полный крах и стоил миллионы жизней. Эти люди руководствовались в своих деяниях образом грядущей утопии, но плодом, их нетерпения стали коммунизм и несколько трагических десятилетий.

Потом передо мной предстала другая альтернатива демократическому капитализму: фашизм. Целью этой системы было увеличение прибылей и власти правящей элиты, члены которой мнили себя привилегированными вождями человеческого общества.

Они полагали, что только путём отказа от демократии и союза между правительствам и новыми промышленными лидерами, нация может достичь своего наибольшего потенциала и высочайшего положения в мире.

Я ясно увидел, что участники создания этой системы почти ничего не помнили из своих Видений рождения.

Они пришли в мир с одним желанием: продвигать идею о том, что цивилизация эволюционирует в сторону способности к совершенствованию и что нация, сплочённая единством цели и воли, устремлённая к достижению своего наивысшего потенциала, способна достичь любых высот.

А созданная ими система была насквозь пропитана Страхом, служила только самой себе и, провозглашая превосходство одних рас и народов над другими, трубила о возможности развития супернации, которой предназначено править миром.

И снова интуитивное знание того, что все люди эволюционируют в сторону совершенства, было извращено слабыми, одержимыми Страхом индивидуумами, а горьким плодом этого явился кровавый Третий рейх.

Я наблюдал, как другие, также знавшие о способности человечества к совершенствованию, но лучше понимавшие важность облечённой полномочиями демократии, интуитивно ощущали, что должны восстать против обеих альтернативных систем во благо свободно развивающейся экономики.

Первый такой протест вылился в кровавую мировую войну против фашизма, выигранную ценой неимоверных потерь, второй – в долгую, горькую «холодную войну» против коммунистического блока.

Я увидел Соединённые Штаты на раннем этапе «холодной войны» в пятидесятые годы. В то время Америка достигла той вершины, которая являлась предметом мечтаний четырех веков материализма.

Благосостояние и безопасность породили многочисленный и всё растущий средний класс, и, в обстановке этого материального благоденствия, народилось огромное новое поколение, чья интуиция должна была помочь человечеству вплотную подойти к третьему великому преобразованию.

Это поколение росло среди постоянных напоминаний о том, что оно живёт в величайшей стране мира, в стране свободных людей, где свобода и правосудие существуют для всех граждан.

Однако, повзрослев, люди этого поколения обнаружили разительное несходство между этим популярным «автопортретом» Америки и действительностью.

Они увидели, что многие люди в этой стране – женщины и представители некоторых расовых меньшинств – определённо не являются свободными, причём, в полном соответствии с законами и традициями.

К шестидесятым годам, новое поколение начало присматриваться ещё более пристально, и многие открывали для себя другие тревожные стороны американского «автопортрета» – например, слепой патриотизм, предполагающий, что молодежь ринется в чужую страну, чтобы вести там войну, не имеющую ни ясно выраженной цели, ни перспектив победы.

Не менее смущала и духовная практика этой культуры. Материализм четырёх предыдущих столетий загнал в самый дальний угол тайну жизни и смерти.

Многие обнаруживали в церквах и синагогах огромное количество помпезных и бессмысленных ритуалов.

Посещение храмов выглядело делом скорее социального, нежели духовного, порядка, а членов общин чересчур уж заботило, как посмотрят на них и что подумают те, кто занимает более высокое положение.

Далее я увидел, что склонность нового поколения к анализу и суждению была порождена загнанной вглубь интуицией, подсказывавшей: в жизни есть нечто большее, и гораздо большее, чем то, что принимает в расчёт старая материальная действительность.

Новое поколение ощущало существование чего-то иного, нового там, за горизонтом, поэтому, начало изучать другие, менее известные религии и духовные воззрения.

Впервые восточные религии были поняты многими и подкрепили то, что говорила людям интуиция: духовное восприятие – явление внутреннее, а прикосновение к знанию навсегда изменяет человека, его ощущение себя, его цели.

Как писания иудейских каббалистов, так и труды христианских мистиков Запада, таких, как Майстер Эккехарт и Тейяр де Шарден, предлагали умам другие захватывающие описания более высокой духовности.