Десятый демон

- Можешь не верить, но мы сами выбираем свой путь, – проговорил Фарги и звякнул своим бокалом о мой. – К тому же ты забыла о дружеских пирушках и великой любви.

 

- Я горестной тоски полна

О рыцаре, что был моим,

И весть о том, что он любим,

Пусть сохраняют времена.

 

- Франция двенадцатого века, – усмехнулся Фарги. - Графиня де Диа, да будет любовь её благословенна в веках. Так выпьем за любовь!

Я пригубила вино. В гостиной было полутемно и сумрак, разгоняемый светом свечей и пылающих в камине поленьев, окутывал таинственной дымкой сидевшего напротив Фарги. Он был фантастически красив. И все, кого я любила, были красивы. Так непохожи друг на друга, но так необычны, умны и талантливы. И чувства, которые они вызывали во мне, были так несхожи: от долгой и счастливой любви, до безумной и противоречивой мучительной страсти, от легкого флирта до пламенного обожания. И все они пропали из моей жизни, оставив тёплые, печальные воспоминания и чувство благодарности.

- А, может, пора? – неожиданно для себя проговорила я. – Согласись, ненормально для человеческого существа быть бессмертным. Ведь смерть нужна, чтоб избавиться от груза прожитых лет, от тягостных воспоминаний, от сложившихся установок. Чтоб начать всё с чистого листа.

- Конечно, – кивнул он. – Мы все умираем. По-настоящему бессмертных нет. Но жить в твоём возрасте – это нормально. Люди живут и дольше. Тебе не двести лет.

- Я иногда кажусь себе такой старой.

- А мне что делать? Как думаешь, давно мой мир покинул достижимые границы Галактики? Многие тысячи лет назад. А для меня это лишь пятая жизнь и она оборвалась ужасно рано. Я привык жить века и тысячелетия, я привык на грудь принимать и удары вражеских мечей, и удары времени. И я никогда не торопил смерть…- он внимательно взглянул на меня своими чёрными очами. – Впрочем, и ты не торопишь. Ты боишься смерти, потому и завела этот разговор. Хочешь мысленно подготовиться к тому, что считаешь неизбежным.

- А что, этого можно избежать? Скажи, как? Во времена самурайских игр мы иероглифами писали на церемониальных кинжалах: «Каждый самурай знает, что он должен умереть». В этом был смысл. И я знаю, что я могу умереть… То, что происходит, несправедливо!

- Жизнь вообще жестокая штука, - вздохнул он, поставив бокал на столик.

- Почему меня кинули сюда, как раба на растерзание львам?

- Ты не раб, - возразил он.

- Но и Кратегус – не лев. По уровню это – твой противник. Ты у нас Блуждающий Бог или что-то вроде того. А он не Слуга Тьмы. Он Демон Тьмы. Он должен оставаться за занавесом и дёргать за веревочки. А я должна биться с его марионетками, с теми, кто мне по зубам. Вот это – игра на равных. Почему он сам вышел против меня? И даже если я его осилю, придёт кто-то ещё хуже. Это справедливо?

Фарги тяжело покачал головой.

- Я сам не знаю, что происходит. Я не могу понять. Равновесие нарушается самым беспардонным образом, но это никого не волнует. Мне не дают перейти на этот уровень, как ему закрыт путь на мой. Я постоянно пытаюсь найти выход из этой ситуации, но не могу.

Я поднялась и, подойдя к нему, положила руку на его плечо.

- Я не сомневаюсь, что ты пытаешься помочь. Я уверена, что ты делаешь всё, что можешь.

- Не уверен.

- Не терзай себя. Если выход есть, мы его найдём.

Фарги резко встал и прошелся по комнате. На его красивом, словно выточенном из мрамора лице появилось мрачное выражение. Я давно не видела его таким, если вообще видела.

- Я не могу так, – признался он. – Я готов пойти на конфликт. Я – не Кларк и для меня долг Блуждающего Бога свят. Если хочешь, это на уровне инстинкта. Я не могу так просто тебя отдать.

- И что мы будем делать?

- Не выходи из дома, – он в упор взглянул на меня. – Здесь я хозяин и смогу защитить тебя. Я создам такую защиту, какую не прошибёт ни один самый мощный демон.

- И что дальше? Созвонимся с Киотой, запустим в эфир сигнал бедствия? Пусть ребята притаранят сюда аппаратуру для телепортации и стрельнут меня на Землю, а там уж я укроюсь в одном из храмов Шамбалы… Это не реально, Фарги. Ты же знаешь, что стоит Кратегусу запустить в город какого-нибудь мелкого пакостного беса, как я выйду из дома, потому что только я могу разделаться с этой мерзостью без особого труда.

- И это тоже на уровне инстинкта, - вздохнул он.

- Я ценю твою заботу и обещаю драться за свою жизнь до конца, но в мою голову слишком крепко втемяшилось: каждый самурай знает, что он должен умереть.

 

31