Десятый лицей

В последний учебный день Наталья Владимировна принимала зачёт по биологии. Лике нужно было его сдать, чтобы исправить четвертную оценку, хотя они с мамой сошлись во мнениях, что никому из них биология не нужна. Диана потратила время на то, чтобы выучить с Ликой формулы разных цветковых на перемене. Когда Лика вышла к доске и ей задали очередной вопрос, у неё зазвонил телефон, и ей пришлось подойти к парте, чтобы сбросить вызов. Юля, сидевшая тогда рядом с ней, подсказала однокласснице, а ведь Лика действительно не знала ответа на тот вопрос. Также ей пытались подсказывать другие девочки. Учительница, казалось, не обращала внимания. «Если я слышу, стоя рядом с ней, то и она должна слышать», – думала Лика.

После неё к доске вызвали Кищука, который, воспользовавшись моментом, сказал:

– Все девочки друг другу подсказывают!

– Если я не вижу, зачем же ты рассказываешь об этом? – Спросила Наталья Владимировна.

Дети никак на это не отреагировали. Учебный год был закончен, впереди всех ждало лето.

Глава 7

Летом классная руководительница Ликиной сестры набрала группу детей для поездки на конкурс в Сочи. Соревнование подразумевало собой защиту проектной работы, представление визитной карточки команды в виде танца и песни и различные викторины. Это было платное мероприятие для интеллектуалов. Мама предложила Лике тоже поехать.

Работа над проектом у Лики совсем не шла, потому что она никогда их не любила. Потом выяснилось, что исследовательскую работу было писать не обязательно, и ей разрешили этого не делать. К танцам Лика тоже не имела пристрастия, репетировать ей не нравилось. Учителя не переставали повторять: «Мы едем туда не отдыхать, а работать, дети!» Лика плакала и не хотела ехать, но вернуть деньги было уже нельзя. Казалось, худшее решение, принятое ею, было согласиться на эту поездку.

– Лика, если ты не перестанешь плакать, я отведу тебя к психологу, потому что я не знаю, как с тобой разговаривать. – Мягко сказала мама.

Девочка продолжала плакать, но родители об этом уже не знали.

В дорогу мама дала семилетней и тринадцатилетней дочерям три сумки, самая тяжёлая из которых оказалась с едой. Девочкам было тяжело и в прямом, и в переносном смысле. Никто не мог помочь им с вещами, потому что у всех были свои сумки и чемоданы. Лика пообещала себе больше никогда не брать в путешествия еды больше, чем одна упаковка быстро завариваемой лапши, вода и шоколадка. Эта поездка была для неё не лучшей, потому что они всё время участвовали в конкурсах, а её свободу постоянно ограничивали: она не могла ступить и шагу без классной руководительницы своей сестры. Соседкой Лики по комнате оказалась бывшая ученица той женщины, она была на год или два младше неё, характеры у них не совпали, но они не конфликтовали. Однажды Лика проснулась посреди ночи, когда рядом стояли учительница и та девочка.

– Ты своими выходками портишь жизнь ей! – Шёпотом ругалась учительница. Лиц их было не видно в темноте.

Тем не менее, Лике было не по себе от мысли, что всю неделю она будет обращать внимание только на неудачи, поэтому она старалась радоваться хотя бы тому, что находилась возле моря. У них был очень хороший отель: кроме детей, приехавших на конкурс, в нём жили звёзды танцевального шоу. Сама Лика танцами не увлекалась, но про этот лагерь много слышала. Соседка по комнате и её одноклассницы узнавали танцоров в лицо. Лика фотографировалась за компанию, зная, что в её классе точно были люди, смотревшие эту передачу.

Мама давила на Лику, чтобы та помирилась с бывшими подругами. Девочка упорно отказывалась это делать: если она уступит, если напишет первой, в ней точно сломается, оборвётся что-то, что ещё не оборвалось. Девочки написали ей дважды. Во второй раз Полина написала длинное сообщение, в котором признавалась, что хотела проучить подругу, чтобы та первая поняла, как они нужны друг другу, но теперь не выдержала и просила снова начать с ней общаться. Однако лучшими подругами они не стали, и вскоре их общение снова сошло на нет.

Тем летом Лика пошла на прослушивание в театральный кружок. Другие дети были не только младше неё, но и талантливее: одни занимались пением, другие писали стихи и рассказы, которые издавали в детских журналах. Несмотря на то, что Лика всё выучила, она не прошла, возможно, даже больше из-за возраста. Руководительница сказала, что в тринадцать-пятнадцать лет, наверное, уже поздно идти в театральный кружок.

– Только, пожалуйста, не расстраивайся. – Попросила мама, услышав, что имени Лики нет в списках прошедших.

– Я не расстроилась, всё хорошо. – Ответила Лика, повесила трубку, а потом час проплакала в ванной.

Ванная комната была её любимой. Она могла часами сидеть в ванне, даже без воды и думать. Каждый раз после душа, когда зеркало запотевало, она писала на нём фразу: «It will be OK!», веря, что однажды всё действительно будет в порядке.