Десятый отряд

– С ее семьей надо обсудить – уверен, ее тупой папаша даже обрадуется. А я буду счастлив оказаться потом для дорогой Кристиночки первым встречным!

Диминик удивил его ответом:

– Ты прав, ее папаша обрадовался – я уже с лордом Фором все обсудил. Правда, он обвинил меня в том, что я раньше этого не сделал, как будто получал садистское удовольствие от издевательств над его дочерью.

– Да о чем вы говорите?! – я уже криком привлекла к себе внимание.

На улице Риссая неопределенно объяснила:

– Провернем с Кристиной то же, что с твоими родителями. Мы не могли допустить, чтобы они с ума сходили от волнения – ты ведь сама тогда об этом попросила. Сделали все в чистом виде и создали рабочую схему. Почему бы не повторить?

Уже после третьей дозы магического дурмана, я уяснила суть плана «Б». Для его реализации требовалось несколько сильных ведьм, чистокровный вампир и отряд магикопов. Так называемая «рабочая схема» предполагала полное стирание человека из жизни других людей. Вампир лишал жертву всех эмоций – это помогало получить полное согласие, ведь тому становилось вообще безразлично, что с ним творят. После этого ведьмы аккуратно удаляли из памяти все совместные эпизоды. А магикопы тем временем изымали общие фотографии, дневники и записки, связанные с ненужными воспоминаниями. Именно это полгода назад сделали с моими родителями – и в ближайшее время все вернут на место. Но можно ведь удалить и навсегда.

Я сильно сомневалась, что в случае с Кристиной подобное сработает:

– В столице многие знали о ваших отношениях. Вы всем существам память будете стирать?

– Нет, – на подобные вопросы отвечала в основном Риссая, поскольку именно она контролировала магическую проработку плана. – Сейчас смысл не в том, чтобы полностью убрать Диминика из ее жизни – достаточно будет устранить те эпизоды, которые и заставили ее так сильно влюбиться. Если все сделать чисто, то она будет помнить его и их детскую помолвку, но сама себе не сможет объяснить, почему так за него держалась. И тогда она сумеет жить дальше, найти себе другого симпатягу – и изводить уже его.

– Гуманно, – оценила я задумчиво. – Быть бы еще уверенными, что Кристина заслуживает такой доброты.

– Да никто в этом не уверен, – пробурчала Марина. – Но она спасла нашего командира – не только он ей обязан. Дадим гадюке второй шанс, а там посмотрим. Лишь бы она заново в нашего Диминика не влюбилась, а то придется проворачивать это ежегодно по расписанию.

– Сделаю все возможное! – Дим со смехом вскинул руки и покосился на меня.

Я верила, что сделает. Но сомневалась, что этого будет достаточно. Когда-то он и передо мной маячил далеко не в лучшем свете, но почему-то это не остановило зарождение чувств, просто замедлило. Он объективно настольно потрясающ в своей противоречивости, что не может не привлекать внимания.

А мы добавили еще по дозе дурмана перед тем, как разойтись по домам. До меня только тогда дошло, что дома-то у меня не осталось: мои родители вспомнят о моем существовании только когда их навестят ведьмы из управления, поместье продано. Хотя предложения остановиться у друзей посыпались со всех сторон. Из присутствующих молчал только один, на него я и посмотрела. Дим улыбнулся, не размыкая губ, и наконец-то выдал:

– Хорошо, уговорила. Я настаиваю, чтобы ты пошла со мной.

– Разве я тебя уговаривала? – я изобразила удивление. – К Аго идти ближе всего.

– Ясно. Хочешь у троллей словарный запас обновить? – Он знакомо прищурил глаза.

– Мне не помешает, – легкомысленно отмахнулась я.

Он как будто не настаивал, а издевался, глядя на меня пронзительно:

– Как скажешь. Можешь хоть у всех горожан по очереди пожить, все равно рано или поздно доберешься до меня. Тогда и узнаешь, что в моих новых апартаментах всего две спальни – одна для Арикса, вторая для меня. Арикс тебя терпеть не может, потому что ты мне всю жизнь сломала. Несложно предсказать, в которой из двух постелей ты окажешься с большей вероятностью.

– У-у-у, – язвительно протянула со стороны Маринка. – Ребят, кажется, мы тут лишние. До завтра! Меня мой волчонок уже заждался!

Риссая тоже со смехом поволокла Аго подальше от любопытного зрелища. А я замерла на месте, не в силах даже взгляда от лица Диминика оторвать, не то что броситься от него подальше. Но после того как мы остались наедине на пустынной ночной улице, он изменился в лице и ступил ближе.

– Наташ, ну в чем проблема? – растеряв инкубский яд, его голос по какой-то неведомой причине все еще мог звучать с этими сумасшедшими вибрациями. – Или что? Свободный я перестал быть таким интересным?

Я не отпрянула, но сейчас, со все еще пьяным от дурмана разумом, решила смело высказать все, что меня тревожило: