Десятый порядок. Вирмоны (СИ)

- То есть, ни у кого в голове не укладывается, что вирус может быть разумным?

- В том числе и у меня не укладывается, - усмехнулся Рома. – Как это?

- Потом объясню, - отмахнулась Эля. – Лучше скажи, ты в походы ходил?

- Всю свою сознательную жизнь, - сказал Рома. – По горам и лесам, по полям и тундре. Думаешь, что в этой поездке нам придётся ходить пешком?

- Не хотелось бы, но готовым к этому нужно быть во всеоружии. Кстати, у тебя есть оружие?

Рома по-иному взглянул на свою собеседницу – сейчас она заговорила очень серьезным языком, совершенно отчетливо представляя себе значение оружия в предстоящем походе.

- Есть. Не чета твоему пистолету.

- Травматический пистолет, как я поняла, против них бесполезен. Если бы он захотел меня убить – мне нечего было бы ему противопоставить.

- Единственное, что ты сможешь сделать – стреляй по глазам. Да, голову ему не разнесет, но, по крайней мере, лишившись глаз, он не сможет видеть, где ты, а ты в это время сможешь спокойно удрать.

- Я запомню твой совет, - кивнула Эля. – Тогда давай обговорим наши дальнейшие действия…

Они сели за стол, где Эля развернула карту и положила рядом лист бумаги – отмечать этапы маршрута и необходимые припасы.

Глава 3.

- Знаешь, - Эля сидела рядом с водителем и смотрела на открывшийся впереди перспективный вид низководного моста через северную заводь морского залива – четыре километра металла и бетона над водной гладью. – Я ловлю себя на мысли, что не воспринимаю за убийство человека то, что увидела вчера. Нет никаких переживаний!

- Ну, правильно, что не воспринимаешь, - кивнул Рома. – Он давно уже перестал быть человеком. Это вирмон, которого не должно быть жалко. И кстати, будь готова, что нам лично придется столкнуться с такой проблемой…

- Ты предполагаешь, что мы будем убивать этих тварей?

- Предполагаю. Но очень этого не хочу.

После того, как спецназ госбезопасности расправился с вирусным монстром, Рома просидел с Элей до вечера, а потом, не смотря на стенания и мольбы, пропал куда-то на всю ночь, и появился только утром – на своём «Лэнд Крузер Прадо» в 75-м кузове – машине, которую японцы уже не выпускали, но которая до сих пор своей надежностью выделялась из числа новоявленных джипов разных фирм и годов выпуска. Старенький и потрепанный джип, который, по всей видимости, перепахал под своим суетливым хозяином весь Дальний Восток, сейчас довольно ходко гнал по трассе, и даже на участках, где ограничение скорости составляло 110 километров в час, он не краснел перед другими участниками движения. В багажнике джипа лежали рюкзаки, спальные мешки, питьевая вода в пластиковых пятилитровках, две коробки с консервами и другими продуктами, а так же всё то, что еще могло пригодиться в предстоящем мероприятии.

Ближе к вечеру они добрались до морского побережья, проехав по диагонали практически всю населенную часть края, и остановившись на одной из последних заправок, решили перекусить и немного отдохнуть – им предстояло преодолеть еще около трехсот километров по не самой лучшей дороге. С населенными пунктами тут уже было туго – житель западной части страны ни за что не поверит, что бывают в России места, где по сто и более километров можно не встретить ни одной встречной машины, не говоря уже о деревнях или сёлах.

Прямо на широком бампере Эля расстелила газетку и начала нарезать хлеб, сыр и колбасу. Рома поставил на газовую горелку котелок с водой.

- Я здесь был раза три или четыре, - сказал он. – Места дикие. Тут советской власти отродясь никогда не бывало. Люди живут своим, только им одним понятным укладом. Однако, надо признать, всегда по справедливости поступают. Если ты мудак и козел, и вечно гадишь своим соседям – дом твой точно сожгут, а может и тебя самого в море связанным свезут, да на корм крабам сбросят. Тут с этим строго…

- Ну и нравы, - вздрогнула Эля. – А полиция?

- Да они дальше районного центра никогда не высовывались – что советская милиция, что российская полиция – и поверь – так даже лучше. Если кто-то пропадает – то обычно заявление никто не пишет – слишком уж здесь нравы другие. Несколько лет назад отдел по наркотикам накрыл здесь местных жителей, которые коноплю выращивали. Приехали, значит, арестовывать. Так местные со всей деревни сбежались, кто со штакетиной, кто с ружьём – отстояли своих мужичков. Опера уехали отсюда несолоно хлебавши. Через пару дней вернулись с ОМОНом – разумеется, никого не нашли, кого брать надо было. Шмон провели во всей деревне, но ничего не нашли и уехали ни с чем. Тут народный бунт, он перманентный. Власть с народом соприкасается только тогда, когда народу это надо – например, паспорт оформить, или пенсию. Здесь, например, водительское удостоверение – это большая редкость. Никто не заморачивается этим. Чуть не в каждой прибрежной деревушке есть пирс, на который они и принимают машины из Японии, а расплачиваются лесом. Машины свои они на учёт не ставят – без номеров ездят. Номера только у тех есть, кто по необходимости должен в города выезжать – например, у предпринимателей, которые магазины держат.