Десятый принц

Выказывать недовольство скудной полученной информацией – не было смысла. А вот задать глобальный вопрос о смысле своего нахождения здесь следовало со всей сосредоточенностью и умением. Другое дело, что намного интереснее было узнать о себе любимом, а уж глобальный вопрос оставить напоследок. Поэтому землянин спросил у своего земляка:

– А что со мной случилось там, на Земле?

– А ничего не случилось! – последовал радостный ответ. – Его высочество Фредерик Астаахарский всё так же любит свою жену, играется со своими дочурками и старательно запудривает рану на лбу от удара биты.

На этом месте повествования самообладание покинуло принца. Он в шоке, чуть ли не заикаясь, тыкая себя в грудь спросил:

– Это тогда – кто?

– Ха! А это твоя копия! – обрадованно ответил сержант и со вздохом облегчения потянулся к вазе с пирожными. – Уф! Наконец-то ответил на твои вопросы! Знал бы, что ты так из меня кровь пить будешь, не обещал бы… Давай, давай, подкрепляйся. У нас не более пятнадцати минут осталось, а там – отбой. И так больше часа за столом задержались, нас остальные не поймут и лопнут от обжорства. А солдатам переедать на ночь – чрезвычайно вредно.

А Фредерик пялил на него глаза и даже не вспоминал, что не сумел задать самый глобальный вопрос. У него в голове крутилась только одна, весьма мерзкая и неприятная мысль:

«Так я копия?! Обычная трёхмерная копия?.. А возможно, что и чёрно-белая…»

Сцена 9

К удивлению наследного принца, его супруга и его мать, уединившиеся в малой гостиной, не только не ругались, а с первого взгляда выглядели словно сообщницы-заговорщицы. Но уже это показалось хорошим знаком, пусть шушукаются, лишь бы не ругались. И так настроение ни к чёрту, после дискуссии с отцом, а уж осознание предстоящего всего через несколько часов вылета было сродни выражению «кошки скребут».

Но войти постарался с улыбкой, притворяясь настроенным на великие дела:

– Как тут у вас? Кому косточки перемываете? Уж не мне ли?

Судя по увиливающим взглядам – угадал. Хотя мать и сделала вид, что обеспокоена только поездкой:

– Ну и как, уговорил тебя отец лететь к арабам?

– К сожалению… Ты ведь знаешь, как он умеет выкручивать руки, – Фредерик уселся в кресло и с досадой фыркнул: – А больше всего укорял меня сегодняшним событием у гадалки. У меня такое впечатление, что об этом уже полстраны знает.

– Ну, извини! – возмутилась королева. – Не хватало ещё, чтобы нам не доложили о такой неприятности! А по поводу страны, так вроде пока дело держат под контролем. Смутьянов прижали со всех сторон, что они и пикнуть не посмеют пару недель. А потом уже поздно будет скандалить и жаловаться, нужное алиби для тебя будет создано. И ты правильно сделал, что приказал все сразу замять.

– Да? А может, лучше было вообще туда не идти? Сейчас бы у меня ни шишки не было, ни опасений о новом скандале.

– Прошлое уже не исправишь, – вступила в разговор Луара, – тем более что некоторые плюсы всё равно будут. Первое: плохие сны тебя больше не побеспокоят…

– Откуда такая уверенность? Вдруг, наоборот, хуже станет?

– Конечно, стопроцентной гарантии нет, но только что узнала нечто интересное, – судя по её виду, это «нечто» и в самом деле ей казалось весьма значительным и важным, и ей не терпелось эту тему обсудить со всеми подробностями. – И второе: я теперь гораздо больше осведомлена о твоей родословной.

Принц скептически скривился, уже догадавшись, о чём речь. Говорилось не о его предках Бурбонах по линии отца, а о предках со стороны матери, греческой принцессы из рода Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбург. Там родословная так хитро переплелась, что не только со стороны отца королевы Софии имелась великая княжна Ольга Константиновна из Руси, но и со стороны матери, по женской линии существовали дальние корни славянских князей. Мать частенько твердила Фредерику, что истинная кровь в любом случае передаётся потомкам по женской линии наследования. А потому выходило, что сам он не грек, не датчанин и не немец, и уж тем более не испанец, а самый натуральный, истинный русский.

Подобные утверждения матери, при всём к ней уважении и любви, ничего, кроме весёлого смеха, у наследника испанской короны не вызывали. Ему было почётнее себя ощущать преемником великой Испании, чем потомком диких большевиков-ортодоксов. Подобное мнение о большевиках ему привили ещё в школьные годы преподаватели, которых подбирала в то время, увы, не тогдашняя принцесса София.

Со временем мнение о русских кардинально изменилось, многие стереотипы развеялись как дым под влиянием действительности, но всё равно неверие по теме своего рода-племени чётко сидело в подсознании.

До сих пор мать с невесткой на эти темы не общались, а тут, видимо, дело шло к скандалу, Луара была настроена более чем решительно, вот королева София и вывалила на молодую женщину все свои выкладки, расчёты и легенды. Может, и не все, но достаточно, чтобы «невероятными тайнами» привлечь на свою сторону.