Деспот

— Нужно разобраться, да… — вздыхает, заглядывая мне в глаза. — Только знаешь, что самое интересное?

— Что?

— Буквально сегодня утром мне позвонили и сообщили, что мои проблемы организовала мне ты.

— В каком смысле я? Кто звонил?

Ничего не понимаю.

Что он несет?

— Не знаю я, Ди, кто звонил, мужик какой-то, номер незнаком, — листает в своём телефоне контакты и демонстрирует мне номер.

— Я не знаю, кто это. Я вообще впервые слышу о твоих проблемах! — начинаю нервничать.

— Да, я верю, верю. Просто странно это все. Какие у тебя трудности, Ди? Тоже же не все в порядке?

— Да, я просто хотела продать машину и уехать в Питер. Помнишь, ты говорил про своего дядьку? Вот и все мои трудности. Они никак не связаны с твоими.

Говорю и сама себе не верю. В голове нехорошие догадки. Но я не хочу в них верить…

Даниле я, конечно, ничего не сказала о догадках. Со своими проблемами лезть к нему тоже не стала. Но с этого дня во мне зародилось ноющее чувство безысходности. Словно уже все решено за меня.

Еще через пару дней на Данилу завели уголовное дело. А я опять все молча глотаю, не желая верить в очевидное.

Еще через неделю моего отца уволили с работы за хищение. Ему оставалось всего три года до пенсии. А теперь его не возьмут никуда, кроме как дворником или разнорабочим. У папы гипертония, хронические заболевания почек. Ему нельзя на тяжёлые работы. На одну мамину зарплату они не проживут, учитывая, что на них весит кредит за строительные материалы для дома. И я теперь тоже не работаю. Моя машина не продается, никто даже не интересуется этой рухлядью. Ком проблем нарастает с бешеной скоростью.

Я нахожу себе несколько вакансий, на престижность и перспективы уже плевать. Главное – найти источник заработка. С моим резюме меня сразу же приглашают на собеседование. И в одну фирму даже с радостью берут на работу, но через пару дней увольняют без причин. Почти так же происходит и на следующей работе.

Вчера мои нервы не выдержали, я разбила зеркало в ванной, пока смотрела на себя.

Можно верить в происходящее или не верить, но все очевидно.

Мне нужно платить за квартиру, а денег нет. Я могу съехать к родителям, но добираться из пригорода далеко и затратно. Я словно в ловушке. В тупике.

Выход есть, но…

Еще вчера у меня была ровная, спокойная жизнь с перспективами и амбициями, а сегодня…

Последней каплей стал приступ отца. Его экстренно увезли на скорой. А все оттого, что он, как мужчина, не стал сидеть сложа руки и пошел работать на стройку. Даню могут посадить, а я безработная, уже без амбиций и перспектив…

Выпиваю для смелости пару бокалов вина и набираю номер Юсупова.

Пусть, наконец, остановит этот ад.

— Да, Диана, — спокойно отвечает мужчина.

— Я согласна. Останови это все, — шепотом проговариваю.

— Если твой больничный закрыт, — так же спокойно и бездушно отвечает он, словно не понимает, о чем я, — завтра выходи на работу в положенное время, — велит мне и сбрасывает звонок.

А я наливаю себе еще бокал вина и выпиваю его почти залпом.

Я думала, что не продаюсь. А оказалось, вопрос действительно в цене.

Глава 11

Диана

На моем рабочем месте в приемной все по-прежнему, словно я и не уходила никуда. Все мои записи и таблицы на месте. В них внесены правки по расписанию и встречам, но моя организация не нарушена. Аня сказала, что меня заменяла девочка из другого отдела. А я так и не поведала подруге о причине своей «болезни». Почему-то стыдно за то, что происходит, хотя я ни в чем не виновата. Ну не могу поделиться с подругой тем, что меня сломали и купили.

На автомате проверяю чистоту кабинета Юсупова и раскладываю документы на подпись по мере их срочности. Мое состояние нельзя назвать депрессией или подавленностью. Я словно опустела. Все равно, что со мной будет происходить. Нет ни желания, ни сил. Пусть случится все, как он хочет, только остановит этот ад.

Занимаюсь работой, отмечая все правки, сделанные без меня, постоянно посматривая на часы. Юсупов задерживаются, но мне от этого не легче. Нельзя оттянуть неизбежное. Мне наоборот хочется все ускорить, чтобы понимать свои права, если они, конечно, у меня остались.

Но сердце все равно замирает, когда дверь приемной распахивается. Поднимаю глаза – это не он, а Надежда Михайловна. Женщина, как всегда, выглядит безупречно. Даже строгие костюмы на ней сидят, как влитые, словно шились на заказ. Возможно, так оно и есть.

— Доброе утро, — здороваюсь, как этого требует этикет. Женщина сдержанно кивает и опускает на стойку папку.

— Как здоровье… прости, не запомнила твое имя, — произносит она, рассматривая меня.

— Спасибо, уже лучше, — киваю, не напоминая ей своё имя. Из принципа. Не хочу, чтобы она вообще ко мне обращалась. Все равно не уволят. Нет, хамить я не буду, но и стелиться ни перед кем теперь тоже не собираюсь.

— Передай Рустаму, что сюда надо внести правки и подписать, — указывает мне на папку.

— Хорошо, — забираю документы.