Деспот (СИ)

Спешно закрываю коробку, прячу ее в пакет и возвращаю под стол. Вряд ли это роскошное белье забыла Мария Ивановна. Оно просто не налезет на нее. Тогда кто сунул мне под стол кружевную прелесть? Неужели Мирон Львович? Он приносит свои извинения за то, что порвал мою блузку?

Я не просто смущена. Я ошарашена, словно меня ударили молотком по голове. Красивым и изящным молотком. Придерживаюсь мнения, что нижнее белье имеет право преподносить только любовник, который будет ждать, что объект его интереса обязательно принарядится в подарок для следующей встречи. Мы с Мироном Львовичем не любовники. Нет. Просто между нами случилось небольшое недопонимание. И верткие умелые пальцы.

Глава 11. Угрозы

Пока я гипнотизирую хмурым взглядом пакет под столом, откинувшись на спинку кресла, в приемную влетает высокая брюнетка. Первое, что бросается в глаза — губы: пухлые, сочные и ярко-красные. Потом я обращаю внимание на ее длинные шелковистые волосы цвета вороньего крыла. Шикарная шевелюра. Всегда мечтала о такой густой гриве.

— Он там?! — громко взвизгивает и указывает на дверь.

Широкие легкие брюки со стрелками и высокой посадкой подчеркивают узкую талию, а сквозь тонкую ткань белой маечки можно увидеть очертания сосков. Очень вызывающе и бесстыдно. Раздраженно откидывает волосы за плечи и сердито стучит высоченными каблуками к двери кабинета. Неужели моя предшественница? Красивая, стервозная и что важно — грудастая. Я со своей двоечкой — плоскодонка по сравнению с гостьей.

— Простите! — запоздало вскакиваю. — Но у Мирона Львовича посетитель.

Оборачивается и кривится, презрительно меня оглядывая. Как я рада, что стою перед ней не в пижаме и тапочках: я бы не смогла тогда с хладнокровным достоинством выдержать этот злобный взор. Девица на секунду зависает, хлопая нарощенными ресницами, а затем неуверенно фыркает, сморщив точеный острый и врывается в кабинет под мои робкие протесты:

— Мирон! Прекрати игнорировать звонки! Поговори со мной! Мирон!

Вбегаю за девушкой и растерянно смотрю на угрюмого Мирона Львовича, который замер над бумагами с ручкой. Он явно не рад видеть пышногрудую красавицу.

— Я пыталась…

— Мирон! — девица капризно топает по паркету. — Почему ты не отвечаешь на мои звонки?

Посетитель с блеском заинтересованности в глазах взирает на нее, шумно отхлебывая кофе из чашки. Точно стервятник в человечьем обличии.

— Анжела, выйди, — с неприязнью цедит Мирон Львович. От его тона внутри все сжимается и покрывается коркой льда. — Я занят.

— Я так больше не могу, — девица всхлипывает. — Не могу… не могу без тебя…

Медленно пячусь. Посетитель Мирона Львовича встает и с чашкой в руках тоже ретируется:

— Я подожду в приемной. Если вы не против.

Закрываю дверь и переглядываюсь с посетителем, который делает глоток и усаживается на диван:

— Кто это?

— Не знаю, — нарочито вежливо и сухо отвечаю я.

Какой любопытный товарищ. Вздрагиваю от приглушенных женских криков и возвращаюсь за стол. Я удивлена и уязвлена. Что это еще за Анжела? Откуда она взялась?

— Нет! Ты не можешь, Мирон! Это подло! — вопли сменяются рыданиями. — Не бросай меня. Я ошиблась! Я просто выпила тогда лишнего!

Я не слышу ответа Мирона Львовича, но судя по крикам Анжелы, ее окончательно и бесповоротно кинули. Не люблю быть свидетелем чужих страстей. Это всегда грустно.

— Что между ними произошло? — продолжает бессовестно любопытствовать посетитель.

— Я думаю, это не наше дело, — утыкаюсь взглядом в монитор ноутбука.

— Вы правы, но ведь очень интересно. Такой накал страстей.

— Вовсе нет, — хмурюсь и замолкаю.

А затем не выдержав новых криков, встаю и скрываюсь на кухоньке. Сил нет слушать чужие рыдания. Зачем она так унижается? Мирона Львовича не проймешь слезами и истериками.

— Ты с ним трахалась? — заплаканная Анжела распахивает дверь и разъяренной медведицей смотрит на меня. — Отвечай, гадина! Спала?! Да?!

— Нет… — прижимаю чашку с капучино к груди.

И я не лгу ведь. Поцелуи и ласки пальцами не считаются за секс, верно? Это же ни к чему не обязывающий петтинг, так?

— Анжела, я тебя прошу, — слышу злой голос Мирона Львовича, — уходи.

— Как низко ты пал, — Анжела вытирает слезы с щек и обиженно бубнит. — Позарился на… на…

Приподнимаю брови. Ну, говори уже. Какое оскорбление ты мне придумаешь?

— На беспородную шавку, — не твердо заявляет она и опять смеривает меня снисходительным взором.

Она сама себе не верит. Я выгляжу хорошо, дорого и стильно, и ее словесный плевок летит мимо, не причинив мне морального ущерба.

— Слабые мужчины боятся королев, — вскидывает подбородок и дефилирует прочь.

Надеюсь ей стало легче на душе за счет унижения чужого достоинства. Входит Мирон Львович и запирает дверь на защелку. Почему бы ему меня не оставить в покое? Я не настроена сейчас на разговоры и заигрывания.

— Софушка.

— Да, Мирон Львович? — поднимаю глаза.

— Ты видела мой подарок?

— Видела.

— И ты сейчас в нем?

Делаю глоток остывшего кофе. Как удержать себя в режиме невозмутимости, когда Мирон Львович пристально смотрит мне в лицо?