Деспот

Прислонилась к стене и медленно сползла на пол, прижимая шкатулку к груди. В моем секрете больше нет смысла. Закрыла глаза и почувствовала, как по щекам побежали слезы.

Я больше не могла держать это в себе. Слишком долго. Целых пять лет я молчала. Никому не рассказывала.

Да, Камилла была права.

Я - мать-кукушка. Но можно ли вообще назвать меня мамой? Ни одна нормальная мать не оставит своего ребенка. Так можно ли назвать меня мамой?

Нет, нельзя. Я ненавижу себя за этот поступок. И всегда буду ненавидеть. Я не ищу себе оправданий, но тогда у меня не было выбора.

Я была молодой. Да, черт возьми! Я была подросткам! Но, когда узнала, что беременна, я не получила поддержки: ни от мамы, ни от своего парня, отца ребенка. Я осталась наедине со своей проблемой.

А может... Может я все-таки могла оставить свою малышку себе? Не было этих долгих мучений. Но сейчас я понимаю, что скорее всего у меня бы отобрали девочку.

Я продолжала вспоминать те годы. Да, возможно я жалела себя сейчас. Но мне это было нужно. Я вспоминала, как выглядит моя дочь.

Я знала, как она взрослела. Я видела ее взросление. Но не учувствовала в этом.

Мои тихие рыдания быстро скатились в грандиозную истерику.

Я легла на пол, свернувшись в позу эмбриона. И не отпускала шкатулку. Она моя!

Я плакала и звала ее. И понимала, что виновата только я. Я всегда это знала. Но от этого легче не становится.

Мне казалось, что кто-то зовет меня по имени. Но я понимала, что это всего лишь мне кажется. Никто в этом доме не будет меня звать после случившегося. Сейчас я была в той стране, где за мой поступок, если бы я была восточной женщиной, меня бы убили, наказали.

Я слышала какой-то грохот. Но мне было все равно. Может, это грохот внутри меня? Разрушились остатки моей души и израненное сердце разбилось окончательна?

А потом я почувствовала, что меня поднимают на руки и куда-то несут.

- Арина... Арина...

Я слышала мужской голос. Кто это?

Я открыла глаза, но тут же зажмурилась, чувствуя боль в глазницах.

- Не надо, - тихо произнес строгий голос, и мне на глаза положили влажную тряпочку. Боль стала меньше, и от облегчения я застонала.

Немного стала приходить в себя и тут же поняла, что я больше не держу в руках шкатулку.

- Где... Она,.. Где! - я резко села, но меня тут же силой заставили лечь обратно. Горло пересохло, поэтому я зашлась кашлем.

- Тихо, не надо дергаться, - Баграт аккуратно приподнял меня, и я почувствовала, как между моих сухих губ просовывают трубочку, - Пей, но только аккуратно, Вот так, молодец, девочка. А теперь... Отдыхай.

Я хотела кричать, сопротивляться и искать свою шкатулку. Но я устала. Очень устала.

Я просто хотела закрыть глаза и больше никогда не проснуться.

Я годами залечивала рану, но сегодня тонкую корочку со всей силы сдернули.

И только вопрос...

Смогу ли я залечить ее вновь?

42

Я открыла глаза и увидела знакомый потолок. Это не сон.

- Арина, ты как?

Я приподняла голову и увидела Элаю, которая сидела на постели и держала меня за руку.

Я хотела поздороваться с ней, но почувствовала, как пересохло горло.

- Воды? - спросила Элая, и я кивнула. Девушка напоила меня и помогла лечь на подушки.

- Ну, как? - повторила вопрос Элая. Я пожала плечами.

- Чувствую себя отвратительно, немного болит голова и глаза...

Девушка сжала мою ладонь.

- Ты проспала практически сутки. Не мудрено, что ты плохо себя чувствуешь...

Я прикрыла глаза. Я все помнила. И мне почему-то было стыдно перед этой замечательной девушкой.

- Извини за это, - я усмехнулась, - не знаю, что на меня нашла...

- Не нужно извиняться, - я открыла глаза и увидела, что Элая слабо улыбается. - Все в порядке.

Я кивнула ей с благодарностью.

Несколько минут мы молчали. А я думала о том, ненавидела ли она меня? Где Камилла? И где моя шкатулка?

И все же я решила обсудить эти вопросы, как бы мне не было тяжело.

- Где Камилла?

Почему-то не повернулся язык назвать ее дрянью. А я ведь сама не меньшая дрянь.

Элая нахмурилась.

- Баграт... Разобрался с ней. Больше я ничего не знаю.

Баграт...

Теперь он тоже знает всю правду обо мне.

И теперь он отпустит меня. Наверняка. Я кивнула собственным мыслям. Приподнялась и оперлась спиной на подушки.

Посмотрела на Элаю, которая не сводила с меня пристального взгляда.

- Ты ненавидишь меня? - спросила я неожиданно. И в первую очередь для самой себя. Я боялась услышать правду. Ведь Элая одна из немногих, включая Лилу, смогла стать мне близким человеком.

Девушка отвернулась и начала рассматривать стену.

- Я не знаю. Я не могу и не имею права тебя судить. Я не проживала твою жизнь, не носила твою обувь и не шагала по дороге твоей судьбы.

Я кивнула. Я была благодарна ей за эти слова, хотя и видела, как тяжело они давались ей.

- Я хочу понять тебя. Почему ты так поступила? Расскажи мне... — Элая взяла меня за руку. На ее глаза навернулись слезы.

Никто, кроме троих людей не знал эту историю. Только я, мама и Давин.

Хотела ли я рассказать Элае правду? Да. Возможно, я просто устала держать это в себе. Но могла ли я? Эта часть моей жизни была некрасива, я бы даже сказала уродлива. И даже Майкл не знал об этом