Деструктивные психотехники

Быстрый способ переимпринтирования третьего мозга — это отстранение жертвы от тех, кто говорит на ее языке, пользуется теми же символами и разделяет те же доктрины. Для этого человека помещают в ситуацию, где его обычные вербальные способности и физические умения не работают, где ему приходится импринтировать новые сигналы и навыки, чтобы выжить. Например, хорошо известно, что лучший способ выучить иностранный язык — это жить среди тех, кто говорит только на этом языке: к третьеконтурной необходимости освоить новый язык подключаются выживательные потребности первого контура (пища, кров) и статусные потребности второго контура (защищенность, признание).

Пресловутый англичанин, уединенно живший в тропической хижине, который каждый вечер одевался к ужину, вовсе не так смешон, как кажется. Он поддерживал и постоянно подкреплял вокруг себя пузырь английской реальности. Поэтому его не поглотила реальность туземцев. Нет ничего странного в том, что человек, живущий в коммунистической стране, становится коммунистом, а живущий среди преступников — преступником. В сущности, чтобы оставаться самим собой в таких условиях, надо виртуозно применять нейрологические техники.

Вправо-влево — это основа полярности в конструкции тела на поверхности земли. Доминирование правой руки и соответствующее доминирование линейных левополушарных функций мозга определяют наши обычные методы изготовления артефактов и способы концептуального мышления, то есть «ум» третьего контура. Асимметрия — это ключ к усовершенствованной функции мозга.

Вовсе не случайно, что наша логика отражает бинарную структуру этих контуров, которая проявляется в подходе «или — или». Также не случайно, что наша геометрия до последнего столетия была евклидовой.

Четвертый мозг, который занимается передачей племенной и этнической культуры из поколения в поколение, вводит четвертое измерение, время, которое связывает между собой культуры. Он обеспечивает непрерывное существование вида. Это постгоминидный мозг, он характерен для Homo Sapiens, «одомашненного» человека в индустриальном обществе. Он сформировался примерно 3000 лет назад, когда стаи гоминид эволюционировали в общества и запрограммировали специфические половые роли для своих членов. Этот контур связывает половой аппарат с импринтированным социальным поведением. Четвертый контур, или личность, активизируется и импринтируется в период полового созревания, когда железы внутренней секреции начинают выбрасывать половые гормоны. Подросток становится смущенным обладателем нового тела и нового нервного контура, фиксированного на оргазме и слиянии сперматозоида с яйцеклеткой. Юноша, достигший половой зрелости, как любое другое млекопитающее, бродит в поисках сексуального объекта, каждым своим нейроном сгорая от желания спариваться.

Импринтная уязвимость сильна, и первые сексуальные сигналы, возбуждающие нервную систему подростка, фиксируются на всю жизнь и навсегда определяют сексуальную реальность человека. Опыты первых половых актов и оргазмов импринтируют характерную половую роль, которая, опять-таки, биохимически закрепляется и остается постоянной на всю жизнь. Поэтому нам не стоит удивляться, что в такие чувствительные моменты столь легко приобретаются различные фетиши. Мастерс и Джонсон продемонстрировали, что специфические половые «дисфункции» (так называемые «извращения», «фетиши», слабая половая потенция, преждевременное семяизвержение, импотенция, фригидность и пр.), или нетрадиционные для местного племени импринты, объявляемые этим племенем «греховными», возникают после специфического опыта, полученного подростком при первых половых актах. Этот же специфический опыт программирует роботическое поведение «нормального», «хорошо адаптированного» человека». В разговорной речи импринты и программы четвертого контура называют «взрослой личностью», исполняющей одомашненную половую роль.

Сексуальный импринт замораживает поведение, сводя его к набору жестких роботических циклов, то есть исполнению «инстинктивных» ритуалов спаривания птиц и насекомых. Каждый промыватель мозгов обязательно должен понимать, что на половое поведение в значительной мере влияет мораль общества и семьи. Племя всегда окружает половой акт лютыми угрозами и жестокими табу — до такой степени, что большинство людей даже не знает, что слово мораль может относиться еще к чему-то, кроме половых запретов. Во всех обществах мира половой контур безжалостно приручается и направляется в русло племенного воспроизводства. Общество одобрительно относится лишь к такому оргазму, который направлен на моногамное продолжение рода. Любой оргазм, который просто доставляет наслаждение, обществом осуждается. Разделение труда и широкий диапазон культур на фоне удивительной способности нервной системы импринтировать почти все мешает одомашненным людям осознать, что их манера исполнения социальной половой роли столь же механична, как и у млекопитающих, птиц, рыб или насекомых.