Детдом

Вполне логично было предположить, что Кешка – сын Большого Ивана. По датам и срокам все вроде бы совпадало. В самом деле, произошло что-то с душой человека, и уехал он жить на побережье Белого моря. Где-то по дороге женился, родил двух детей, и жил себе поживал, пока не оборвала его жизнь трагическая случайность… Непонятки оставались с сокровищем. Поскольку Алекс не мог даже вообразить себе, что полудикий Кешка не одобряет сам его образ жизни, то объяснение побега получилось таким – во-первых, психологическое – «сколько волчонка не корми, а он все равно в лес смотрит», а во-вторых и в главных, вполне материальное – «волчонок» мог вспомнить какие-то рассказы отца о загадочном сокровище и его местоположении. Решил ни с кем не делиться и сбежал.

Для любителей сериалов скажу сразу: ни о каком сокровище Кешка и не помышлял. Сбежав от Алекса, он попал в довольно специфическую богемную коммуну, которая жила в расселенном, предназначенном то ли под снос, то ли под капремонт доме. Там с Кешкой много занимались всякие художники и прочие богемные люди, которые восприняли его как занятную игрушку – природный феномен, и научили его читать, писать и даже как-то приблизительно выражать свои мысли. Впрочем, ты, Настя, лучше меня знаешь, как может повлиять на человека художественная богема. Когда коммуна естественным образом закончила свое существование (дом кому-то продали), Кешка решил, что он уже достаточно «развился» для обычной человеческой жизни и пришел к нам в гости. Антонина, по-видимому, все-таки оставила ему свой адрес, а он хранил его все это довольно смутное время своей жизни.

К этому времени Кешка уже умел что-то о себе и своих приключениях рассказать. Хотя, конечно, многое звучало для нас попросту диковато. Разумеется, мы тут же, как умели, занялись его судьбой. С помощью известной тебе тети Лены, которая в то время работала инспектором по делам несовершеннолетних, нам удалось поселить Кешку во вполне приличный приют под патронатом каких-то немцев-лютеран-спонсоров, в который как раз и собирали вот таких брошенных и живущих на улице детей. Он прожил там две недели и сбежал, причем вежливо предупредил нас с Ленкой и Антониной, чтобы мы за него не волновались. Ленка тогда что-то про него поняла и за руку отвела в обычный детский дом, над которым шефствовало ее отделение милиции. В детском доме Кешка прожил почти полгода и был в большом авторитете у местных хулиганов (а надо тебе сказать, было за что – Кешка был невероятно для своего возраста силен и ловок, прекрасно видел в темноте, слышал неслышимые для человека звуки, мог по запаху идти по свежему следу и т.д. и т.п.). Я тогда сама работала в школе преподавателем истории, вела что-то вроде исторического кружка, и он с удовольствием ездил с нами на загородные выезды. Какое-то время казалось, что все как-нибудь наладится. А потом он попросту исчез.

– Тетя Анджа, а почему вы его к себе не взяли? – спросила Настя. – Ему бы с вами точно лучше было жить, чем в этих детдома-ах.

Антонина вздрогнула и оторвалась от созерцания заоконного пейзажа. Видно было, что ей очень хочется покрутить пальцем у виска. Останавливало ее только то, что Настя на нее категорически не смотрела. Все ее внимание было приковано к рассказчице.

– Может быть и так, – невозмутимо подтвердила Анджа. – Но ты знаешь, мне отчего-то не хотелось поселять у себя и брать на себя ответственность за такого странного подростка. Не сказать даже, чтобы он мне очень нравился. Мне в его присутствии делалось как-то некомфортно, а моя мама, Антонинина бабушка (она тогда была еще жива) его попросту боялась и говорила, что он и покусать может.

– Тося, а ты? – Настя обернулась к приятельнице. – Ты его тоже боялась?

– Нет! – ответила Антонина и всем своим видом продемонстрировала, что более распространенного ответа от нее можно не ожидать.

– Я поняла, – сказала Настя. – Кешка исчез также, как и Большой Иван. Наверное, он соскучился по родине.

– Как выяснилось впоследствии, нет, – усмехнулась Анджа. – Некоторое время он провел в месте, не менее странном, чем все предыдущие места его пребывания. Это было что-то вроде школы, где готовили героев для боевиков…

-Там, где учат на актеров? – уточнила Настя. Она не воспринимала метафор. – Для телевидения?

– Нет, – вздохнула Анджа. – К сожалению, там учили как бы для жизни. Понимаешь, наш мир, к сожалению, устроен так, что в нем все время где-нибудь идет война…

– Я знаю и это ужасно, – серьезно сказала Настя. – Я не могу этого понять.

– Если бы тебе удалось, то все в мире, конечно, переменилось бы, – съязвила Антонина.

– Да, Тося, наверное, это оттого, что многие такие же необразованные, как и я, – согласилась Настя. Юмор и даже откровенный сарказм она тоже воспринимала далеко не всегда. – Но вы рассказывайте дальше, тетя Анджа.