Детектив

– Ваша карьера на подъеме, Малколм. Перед вами открываются несколько путей – остается только выбирать. Первый из них – стать начальником отдела расследования убийств. – Эйнсли вскинул на хозяина кабинета удивленный взгляд, и тот пояснил:

– Лео Ньюболду присвоено звание капитана. Он переводится в другое подразделение. В вашем случае надлежало бы поступить так же, однако ваш послужной список в отделе расследования убийств настолько незауряден, что мы готовы сделать исключение. При условии, разумеется, что вам такой вариант подходит.

– Нет, – покачал головой Эйнсли. – Я ведь уже объяснил Ньюболду, почему хочу уйти из отдела.

– Неофициально меня информировали об этом, и ваше решение мне понятно. Но нам бы хотелось, чтобы вы были в курсе всех возможностей.

Это “нам” было красноречиво. Фигераса подготовили к этому разговору на самом верху.

– Хорошо, давайте вместе рассмотрим ваши служебные перспективы, – продолжал он. – Вы стали лейтенантом в тридцать девять лет. Через три года вас повысят до капитана, еще через три произведут в майоры, но это уже на усмотрение руководства, и тут никаких гарантий быть не может. Вы достигнете этой ступеньки позже, чем другие, но вы и начали служить в полиции позже большинства своих коллег. Майором, таким образом, вы сможете стать лет в сорок пять, не раньше. Сами знаете, какая конкуренция за звания выше майорского. Вполне может быть, что вы пойдете дальше, но в равной степени вероятно, что майор – это тот предел, которого вы достигнете до пенсионного возраста. Видите, я с вами совершенно откровенен, Малколм.

– Я ценю вашу откровенность.

– Тогда есть еще один аспект проблемы, в который я должен вас посвятить, надеясь на ваше понимание. В последнее время вы привлекли к себе такое внимание публики, какого никогда не удостаивался прежде ни один сотрудник нашего управления. В первую очередь это объясняется, конечно, блестящими результатами вашего расследования, но средства массовой информации далеко не в последнюю очередь были привлечены вашим прошлым священника и ученого-богослова. Здесь мы и подходим к сути дела.

Эйнсли уже начал понимать, к чему он клонит.

– Вся штука в том, Малколм, что из-за вашей нынешней популярности, что бы вы теперь ни делали, это будет обязательно вызывать повышенный интерес репортеров. Ничего страшного, но, честно сказать, нашему департаменту это причинит определенные неудобства. Сами знаете, у нас практически никто не попадает надолго в фокус общественного внимания, включая и самого начальника полиции – его фамилия едва ли известна в Майами многим. Так было всегда, и большинство из нас хотело бы, чтобы так продолжалось и впредь.

– Давайте не будем ходить вокруг да около, – сказал Эйнсли. – Смысл ваших слов сводится к тому, что несмотря на мое повышение, на самом деле вам хотелось бы, чтобы я ушел из полиции.

– Если вы так это восприняли, – сказал Фигерас, – то я плохо выражаю свои мысли. Просто большинство из нас считает, что ваша дальнейшая карьера в управлении, даже в самом лучшем ее варианте, далеко не отвечает вашим способностям. Хотелось бы, чтобы вы занялись чем-то более выгодным для себя, чтобы ваши знания и таланты смогли раскрыться в полной мере.

– Беда в том, – с горечью сказал Эйнсли, – что я в последнее время не читал объявлений о найме на работу. Видно, теперь придется.

– Не придется, – улыбнулся Фигерас. – Эти разговоры потому и возникли, что некая сторонняя организация уже вошла в контакт с нашим начальником, мэром и, вероятно, другими влиятельными лицами. Этой организации вы очень нужны, и потому, как я понимаю, они готовы предложить весьма выгодные условия.

– И что же это за организация? – спросил заинтригованный Эйнсли.

– Короче говоря, нам звонил председатель попечительского совета университета Южной Флориды, – Фигерас заглянул в бумажку на своем столе, – доктор Хартли Аллардайс. Вы согласны встретиться с ним?

Воистину жизнь полна неожиданностей, подумал Эйнсли и сказал:

– Похоже, мне только и остается, что согласиться.

Глава 6

– Быть может, это вас удивит, доктор Эйнсли, – сказал Хартли Аллардайс, – но в нашем университете было много разговоров о вас, с тех пор как о ваших талантах и вашем прошлом стало известно.

– Да, это меня действительно удивляет, – кивнул Эйнсли. – Меня вообще почти все удивляет в последнее время.

Со времени его разговора с Марком Фигерасом прошло три дня. Эйнсли и Аллардайс встретились за ужином в городском клубе в центре Майами. Эйнсли было странно слышать обращение “доктор”. Нет, с формальной точки зрения все было правильно, просто много лет никто к нему так не обращался, а он сам, даже еще будучи священником, избегал прибавлять к своей фамилии ученое звание. Впрочем, в нынешних обстоятельствах…

Разговорчивый доктор Аллардайс между тем продолжал: