Детектив

Сержант Брюмастер осведомился у Тео Паласио, держали ли Эрнсты кролика.

– Нет, что вы! Мистер и миссис Эрнст терпеть не могли домашней живности, – сказал мажордом. – Я хотел, чтобы они завели сторожевую собаку… Ну, знаете, от всех этих преступников. Но мистер Эрнст ни в какую… Я, говорит, городской комиссар и о моей безопасности как-нибудь полиция позаботится… Вот и позаботилась.

Брюмастер предпочел пропустить последнюю фразу мимо ушей.

Позднее полиция опросила всех владельцев зоомагазинов Майами, в надежде напасть на след покупателя кролика, но продано их было столько, иной раз пометами по семь-восемь особей, что поиски ни к чему не привели.

Хэнк Брюмастер рассказал о кролике Малколму Эйнсли и спросил:

– Есть в Откровении подходящее место, как было с другими уликами?

– В Откровении о кроликах нет ни слова, как и во всей Библии, – ответил Эйнсли. – И все равно это может быть неким символом. Кролик ведь зверь древний.

– Ну хоть какая-то связь с религией здесь существует?

– Не могу сказать точно. – Эйнсли помедлил, силясь припомнить курс лекций “Происхождение жизни и геологическая хронология”, который он прослушал вскоре после того, как вера в церковные догматы стала в нем ослабевать. Детали послушно всплыли в памяти – он иногда сам удивлялся этой своей способности. – Кролики принадлежат к семейству зайцев, происходят из Северной Азии эпохи позднего палеоцена. – Эйнсли поневоле улыбнулся. – То есть они появились за пятьдесят пять миллионов лет до того, как был сотворен мир, согласно Библейской книге Бытие.

– И ты думаешь, что наш преступник, он же религиозный фанатик, как ты его величаешь, знает все это? – изумился Брюмастер.

– Сомневаюсь. Однако мы не можем даже догадываться, что им движет и почему.

В тот же вечер дома Эйнсли уселся за персональный компьютер Карен, в память которого была заложена Библейская энциклопедия. Следующим утром он сообщил Брюмастеру:

– Я перепроверил себя по компьютеру. Кролик в Библии не упоминается вообще, а вот заяц – дважды, в Левите и Второзаконии, но не в Откровении Иоанна Богослова.

– Ты думаешь, что наш кролик символизировал зайца и все-таки связан с Библией?

– Нет. – Эйнсли помедлил, а потом сказал:

– Хочешь, я скажу, что на самом деле думаю, поломав над этим голову весь прошлый вечер? Я не верю, что кролик вообще что-то символизирует. По-моему, нам подбросили фальшивку.

Брюмастер вскинул на него удивленный взгляд.

– Все символы, оставленные на местах прежних преступлений, означали что-то конкретное. В самом деле, четыре дохлые кошки – это “четыре животных”, красный полумесяц – это “луна сделалась как кровь”, горн – “голос громкий, как бы трубный”.

– Я помню, – кивнул Брюмастер.

– Ты скажешь, что кролик тоже “животное”, а в Откровении полно всякого зверья. Но нет, – покачал головой Эйнсли, – у меня чувство, что это не так.

– И каков твой вывод?

– Это пока только моя интуиция, Хэнк, не более, но я все же считаю, что нам предстоит еще разобраться, было ли убийство Эрнстов одним из серийных убийств или кто-то другой пытался имитировать его.

– Не забывай, что мы скрыли некоторые детали предшествовавших преступлений.

– Да, но только некоторые. У репортеров есть свои источники информации, и утечки неизбежны.

– Ты говоришь странные вещи, Малколм, я над этим поразмыслю. Хотя, признаюсь тебе сразу, после обследования места убийства Эрнстов, твоя версия кажется мне маловероятной.

Эйнсли не стал переубеждать его.

***

Вскоре Сандра Санчес дала заключение о вскрытии трупов. Да, обе жертвы были убиты с помощью бови-ножа, как доктор и предполагала после первого, поверхностного осмотра. Однако следы, оставленные орудием убийства, отличались от тех, что фигурировали в более ранних делах. Нож был использован другой, но… Это ничего не доказывало. Подобные ножи продавались на каждом углу. У серийного убийцы их могло быть несколько.

Дни текли, и вопреки сомнениям Эйнсли, становилось все более очевидным, что Эрнсты погибли от той же руки, что и восемь других жертв нераскрытых серийных убийств. Совпадали основные обстоятельства и даже детали: умерщвленный кролик, который мог все же быть Библейским символом; похищение всей денежной наличности; пренебрежение преступника к дорогим ювелирным украшениям, лежавшим на виду; громкая музыка по радио. Как и в других случаях, полностью отсутствовали отпечатки пальцев убийцы.

Конечно, сыщиков насторожила одна несообразность: между убийством Урбино в Сосновых террасах и убийством Эрнстов прошло всего три дня, тогда как прежние преступления разделяло два-три месяца. Этот факт заинтересовал прессу и общественность. Сами собой напрашивались вопросы. Может, убийца решил ускорить исполнение своей смертоносной миссии, какой бы она ни была? Или у него возникло ощущение неуловимости и безнаказанности? Есть ли тайный смысл в том, что своей жертвой он избрал в этот раз городского комиссара? Не угрожает ли опасность жизни других высокопоставленных чиновников? И, наконец, чем занимается полиция, пытается ли предугадать следующий ход преступника?