Детектив для неправильный людей

Маша, которая сама всю жизнь работала с чужими деньгами, их никак не воспринимала как средство для возможной покупки собственных материальных ценностей. То есть, если ей надо было положить на депозит несколько десятков или сотен миллионов рублей, принадлежащих организации, и в голову не приходило прикидывать, а сколько квартир можно на эти деньги купить… Это ж деньги организации – чужие, не её, табу!

Её деньги лежат в кошельке и на её личных счетах. Вот только на них и можно рассчитывать.

Разговоры Ильи о деньгах, почерпнутые в родительской семье, и его внезапно проявившийся интерес к тому, сколько присылает Хантеров, Машу раздражали чрезвычайно. Спасало только то, что говорить об этом он стал относительно недавно, да и времени особо его выслушивать у неё не было – работа, дети, их уроки, мама, хозяйство и дача забирали всё время и силы.

Правда, когда она пришла вчера вечером домой, выслушать все рассуждения мужа о деньгах ей пришлось, так сказать, в полную громкость. Не поссорилась она с ним вдребезги только потому, что не было сил – устала донельзя, но рассердилась изрядно.

Именно это раздражение и распознал Хак, внимательно наблюдающий за Машкой, правда, принял его на свой счёт.

– Не злись… Мне нужно знать. Это не пустое любопытство.

– Да я понимаю. Просто… Мне трудно тебе о нём рассказывать.

– Ты бы знала, как мне трудно о нём спрашивать, – невесело хмыкнул Хантеров. – Слушай, он же тебе весь день не звонил, да? Пропущенные только мои?

– Но он же в командировке, занят был…

– Да и пожалуйста, – щедро разрешил Хантеров. – Я к тому, что ничего с ним не случится, если он ещё немного понабирает, а мы с тобой в подвал спустимся. Очень мне там кое-что интересно посмотреть.

– Как скажешь, – Маша, пожалуй, даже обрадовалась, что сейчас с Ильёй говорить не надо. А подвал… Ну что там может быть такого?

Вот как раз там-то и было кое-что очень интересное!

Хак, спустившись по лесенке, порассматривал потолок, посветил куда-то в угол, туда, где был подвальный продух, хмыкнул, а потом подошёл к трубам, которые были подведены к ванной и присвистнул.

– А вот теперь я тебе, Маша, с полной ответственностью могу сказать, что тебя мало того, что точно хотели убить, но и то, что как минимум один из этих желающих – мужчина.

– Один из… То есть их несколько? – Маша попятилась. Вот уж этого она точно не ожидала. Ярко представилась группа из каких-то алчных чудовищ, жаждущих её гибели. Показалось даже, что темнота по углам зашевелилась, оживая, протягивая к ней лапы.

– Ну куда ты? Сейчас свалишься, – хмуро предупредил Хантеров, но она не среагировала. – Маша, осторожно! Приямок!

– Кто такой приямок? – успела подумать Маша, осознав, что под ногой пустота…

Разумеется, Хантеров её выдернул оттуда до того, как её сегодняшняя коллекция «приятностей» пополнилась сломанной конечностью.

– Маш, не истери. Вон, посмотри сама. Видишь? Трубы? – он подтянул её к нужной стене.

– Вввижу, – согласилась она, послушно уставившись на стенку.

В самом-то деле, вот они, трубы. Не иголка чай… А в голове лихорадочно крутилась жутковатая мысль о том, что в покушении может быть виноват Илья… Ну не мама и дети точно! Двоюродные братья и сестра? Тётка? Знакомые или кто-то по работе? Но им-то зачем?

Показалось, что стены подвала сжимаются, и ей просто нечем дышать.

Нет, когда она увидела провод, то мысль о том, кто именно мог это сделать, разумеется, возникла, но Маша задвинула, отложила её до приезда Хантерова. А вот теперь всё вернулось, да с прибытком.

– Надо уйти отсюда! Уйти, пока я тут не упала… – мысль была проста и понятна, и Маша ухватилась за неё.

Правда, осуществить это несложное действие сразу не вышло. Всё как всегда – Хантеров сам решал за них обоих, что, как и когда они будут делать…

– Смотри! – Хак крепко держал её за плечи, чтобы опять никуда не рухнула, и, не касаясь рукой труб, показывал то, что она должна была увидеть. – Смотри, тут металл, и тут металл, а вот это?

– Вставка какая-то? Что за ерунда? – возмутилась Машка, сфокусировавшись на двух трубах – потолще и потоньше. Это ей помогло прийти в себя – трубы были её собственные, родные, никто без её разрешения не имел право их трогать, а тут явно какое-то безобразие понаделано!

Странноватый взгляд Хантерова она не заметила, ровно как не обратила никакого внимания на его руку на её собственном предплечье.

У неё была мысль, и она её думала, стараясь не распыляться ни на что другое, кроме непонятной вставки на трубах, не допускать к себе иные рассуждения, кроме самых насущных, чтобы не сорваться в настоящую панику.

– А это не ерунда, Маш! – вздохнул Хантеров.