Детектив для уютной осени

– Тебе просто повезло. – Он включил навигатор, забил нужный нам населенный пункт и подмигнул: – Поехали, мое прекрасное, но неисправимо хамское создание. Кстати, ничего особенного обо мне ты не разнюхала.

– У меня еще все впереди. Когда-нибудь я узнаю, кто ты на самом деле.

– Избави бог, – дурашливо покачал головой Берсеньев. – Я буду по тебе ужасно скучать.

– В тюрьме?

– На кладбище, куда обязуюсь заглядывать в день нашего знакомства.

– Черт-те что, – сказала я печально.

– Так и быть: еще в день твоего рождения, – с серьезной миной продолжил он. – Чаще не могу, извини, кладбище всегда на меня тоску навевает.

– Вдруг повезет, и это я навещу тебя с цветами?

– Маловероятно. Хотя и возможно. Место моего упокоения, должно быть, заросло травой, вряд ли за могилкой кто-нибудь ухаживает.

– На нашем кладбище есть твоя могила? – голосом, которым обычно выпрашивают пряник, спросила я. Берсеньев впервые сообщил то, что касалось его прежней жизни, и это, признаться, произвело впечатление.

– Не знаю, что ты называешь «нашим» кладбищем, то, где похоронен я, довольно далеко. Можем совершить увлекательную экскурсию, но я бы на твоем месте торопиться не стал, раз уж в этом случае тебе придется упокоиться рядом. Будем лежать, точно Петр и Февронья.

– Вот дерьмо…

Машина тронулась с места, а я погрузилась в размышления. На этот раз касались они не убийства и даже не моей несчастной любви, а Берсеньева, точнее, превратностей судьбы, которые иначе как невероятными не назовешь. Вот что, к примеру, заставляет меня быть рядом с этим типом? Можно не сомневаться, говорил он вполне серьезно, хоть и сопроводил свои угрозы дурацким смешком. И на кладбище меня запросто устроит, и, вероятно, будет на могилу захаживать, и вовсе не для того, чтобы запудрить голову окружающим, вспоминая прилюдно нашу недолгую дружбу, а, что называется, по велению души. И я, зная все это, ни злости, ни даже страха не испытываю. Почему, спрашивается? И какая сила притягивает нас друг к другу? Что по этому поводу думает Берсеньев – тайна за семью печатями, можно, конечно, спросить, но на правдивый ответ рассчитывать не приходится. Что касается меня, тут все еще хуже. Ясно одно: не обаяние Сергея Львовича так на меня действует. Любопытство? Допустим. Но просто любопытства мало. Тоска по несбыточному, которая терзает нас обоих? Сентиментальный бред… или не бред? Поди разберись.

Мы отъехали от города километров на двадцать, когда Берсеньев свернул к кафе рядом с заправкой.

– Бензин кончился? – спросила я, торопясь избавиться от надоедливых мыслей.

– Хочу тебя накормить. Уверен, ты сегодня ничего не ела.

– Как мило… то кладбищем грозишься, то беспокоишься о моем желудке.

– Одно другому не мешает.

Я побрела за ним в кафе и даже смогла впихнуть в себя салат под насмешливым взглядом Берсеньева.

– В Питер не собираешься? – спросил он.

– Зима не самое лучшее время для экскурсий.

– Гвардия умирает, но не сдается? Долго продержишься?

Он лениво жевал, попросил у официантки еще кофе и уставился в окно. На мгновение мне показалось, что он забыл про меня, точнее, просто выпал из реальности и там за окном видит что-то свое, мне неведомое. Суровое лицо, бесстрастное, отрешенное, но за всем этим пугающая внутренняя энергия, словно пружина, в любой момент готовая сорваться… И я вдруг поняла, про Питер он спросил не просто так. И в расследование ввязался по той же причине, что и я: тщетная попытка убежать от самого себя. «Гвардия умирает, но не сдается… Долго еще продержишься?» Этот вопрос он, должно быть, задавал самому себе… Можно украсть чужое имя, даже чужую жизнь, но это не избавляет от изматывающей тоски и одиночества…

– Эй, – позвала я. Берсеньев повернул голову и взглянул с недоумением, а я спросила: – Очередная гениальная идея? Сидишь с таким сосредоточенным видом…

– Приступ геморроя, – хмыкнул он. – Профессиональная болезнь бизнесменов.

В районном центре Голованово я оказалась впервые и теперь с интересом оглядывалась. Правда, интерес быстро сошел на нет, не было в этом городе ничего, способного порадовать взор. Однотипные серые пятиэтажки, унылая площадь с памятником неизвестному выдающемуся деятелю и дороги в колдобинах. Возникало ощущение заброшенности, даже редкие прохожие производили впечатление не реальных людей, а статистов, сверни в ближайший двор, и окончательно убедишься: это всего лишь декорации, забытые здесь за ненадобностью. В общем, вымороченный городишко, казалось, хватит порыва ветра посильнее, чтобы смести его с лица земли.

– Как впечатление? – спросила я, нарушая затянувшееся молчание.

– Где только люди не живут, – пожал плечами Берсеньев.

«Вы прибыли к месту назначения», – сообщил приятный женский голос. Я выглянула в окно, увидела слева девятиэтажку из желтого кирпича и полезла в карман за мобильным.

Телефон Веры был отключен, я досадливо вздохнула, Сергея Львовича, напротив, данное обстоятельство ничуть не смутило.

– Надо было сначала позвонить, а потом уже сюда тащиться, – заметила я.