Детектив для уютной осени

– Уверена? Ну, что ж, тебе видней… будем считать, я сделал все, что мог.

Остаток вечера я слушала трепотню Берсеньева и наливалась дорогущим вином. Очень хотелось напиться по-настоящему и учинить непотребство: танцы на столах с громким визгом, битьем посуды и мордобоем… С последним оказалось хуже всего: единственной физиономией, которую хотелось разбить, была моя собственная. К тому же, как это часто бывает в подобных случаях, опьянение где-то задержалось, мысли были ясными и беспросветно унылыми, в таком настроении по столам не скачут.

Наконец Сергею Львовичу надоело созерцать мою кислую мину, и он предложил отправиться по домам. Возле гардероба я едва не столкнулась со Стасом, он подавал шубу своей спутнице, она увлеченно болтала, то и дело хихикая, а Стас увлеченно ее слушал.

– Добрый вечер, Станислав Игоревич, – с широкой улыбкой приветствовал его Берсеньев, проходя мимо. Тот молча кивнул, надел пальто и с дамочкой под руку направился к выходу. Толстяк, что был третьим в их компании, устремился следом, пьяно пробормотав:

– Всего хорошего.

Мои мытарства на этом не закончились. Вслед за Стасом мы оказались на улице. На парковке его машина стояла всего в нескольких метрах от «Мерседеса» Берсеньева, Стас помогал устроиться даме на заднем сиденье, толстяк плюхнулся впереди, рядом с шофером. Я прошла мимо, едва не задев Стаса локтем, он и бровью не повел. А мои чувства в тот момент были далеки от банальной ревности или обиды из-за столь явной демонстрации равнодушия, даже пренебрежения ко мне. Все куда хуже. Есть рядом с ним женщина или нет, ничего не меняло. Со всей очевидностью я поняла: все мои заверения, что я смогу следовать разуму, просто самообман. Стоит ему оказаться поблизости, и я уже себе не принадлежу. Эта глубинная, не поддающаяся никакому контролю зависимость по-настоящему пугала. В этом было что-то унизительное. Как будто ты и не ты вовсе, а послушная марионетка в чужих руках.

Берсеньев распахнул передо мной дверь машины, но я, развернувшись, направилась к Стасу. Он садился в машину, а я позвала громко:

– Стас! – Думаю, он бы предпочел сделать вид, что не услышал, но все-таки оглянулся, придерживая дверь. Я оказалась совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Стас хмурился и молча ждал. – Нам надо поговорить, – сказала я первое, что пришло в голову.

– Тебя ждут, меня тоже, – спокойно ответил он и добавил с явной неохотой: – Я позвоню. – Сел в машину, захлопнул дверь и через мгновение исчез за пеленой снега. А я стояла, таращась в темноту.

– Эй, – позвал Берсеньев. – Начинай двигаться, не то через пару минут превратишься в сугроб. – Сообразив, что стоять я буду еще долго, он не спеша подъехал и распахнул дверь. – Садись. Страдать можно, сидя в тепле, так даже удобней. – Я плюхнулась рядом с ним и уставилась в окно. – Ты б заревела, что ли, – вздохнул он, выезжая с парковки, и добавил со злостью: – Вот мудак… это я Стасика имею в виду. Скажи на милость, какого хрена люди с такой изобретательностью портят себе жизнь? – Берсеньев пихнул меня локтем в ребра и добавил: – Отзовись.

– Отстань.

– Слава богу, я боялся, ты язык проглотила. Может, заглянем в бар по дороге? Я знаю заведения, которые работают до утра. Напьемся, как интеллигентные люди… – Он продолжал болтать, а я продолжала пялиться в окно. Оказавшись в родном дворе, вздохнула с облегчением, меня неудержимо тянуло на родной диван разглядывать трещины на потолке.

Берсеньев вышел из машины вместе со мной, это привело в чувство.

– Ты куда собрался? – поинтересовалась я.

– У тебя две комнаты свободны, приютишь на ночь?

– Еще чего…

– Хорошо, устрою дежурство в кухне…

– Большая просьба: отвали, – сказала я, направляясь к подъезду.

– А ты вены резать не будешь? – спросил он меня. Я притормозила и, повернувшись к нему, произнесла с внезапным сомнением:

– Я что, похожа на чокнутую?

– Честно? Похожа. Даже очень. Глубокие душевные переживания…

– Иди оно лесом, – буркнула я и захлопнула дверь.

– Вот это правильно! – крикнул вдогонку Берсеньев.