Детектив для всех влюбленных

Хотя Сашка обещала зайти. Ее надо будет чем-то угощать. Она совершенно не умеет и не любит готовить. Одни полуфабрикаты на завтрак и ужин, на обед перекусы, баночки с йогуртами, низкокалорийные батончики, хлебцы, огурцы. Ела потому, что желудок время от времени этого просил. А не для того, чтобы получить от еды удовольствие.

Она вообще не умела получать удовольствие от жизни. Жила, как машина! Это вообще-то Коля так про нее говорил, не она сама.

– Ни любви, ни мужчины, ни счастья! – фыркал он в адрес Саши. – Красивая же баба, чего одна? От скрытых комплексов или от убожества душевного?

Тосе было неприятно, что он так говорил о Саше. Она принималась ее защищать. Спорить с Колей. Но в глубине души немного радовалась, что именно ее – свою жену – он такой не считает. Он считал ее красивой, умной, ухоженной, хозяйственной. Считал! Именно считал. Именно в прошедшем времени. Потому что сегодня днем она узнала о нем такое!

Такое…

Что залила слезами весь шоколадный крем. И он теперь скатывался комочками и не хотел красиво ложиться на пирожное в виде сердечка, которое она вырезала из мякиша диетического батона. Это она так придумала утром: сделать пирожные в виде сердечек из хлеба. Прослоить вкусным кремом. Нанести шоколад сверху. Разложить карамелизованные ягоды. Затейливо и не очень хлопотно. И главное, не очень калорийно.

В дверь позвонили. Это наверняка Саша. Тося слышала, как хлопала ее входная дверь. Видимо, ради праздника отпустили пораньше с работы.

– Заходи. – Она пропустила соседку, заперла за ней дверь. – Чай будешь?

– Буду. На, это тебе. Вам, – поправилась Саша и сунула ей в руки коробку с тортом в виде сердечка. Тут же обернулась на нее: – А что с голосом, Тося? А с лицом?

– Ничего. – Тося прошмыгнула в кухню. Сунула торт в холодильник. – А ты чего это так вырядилась?

– Не нравится? – Саша покрутилась в центре кухни, длинная юбка ее платья вздулась куполом.

– Красиво, – вяло отреагировала Тося и сместила взгляд на свой домашний халатик.

Она весь его перепачкала шоколадным кремом. Коля был бы в ужасе, если бы увидел. Она всхлипнула и подумала, что Коля не увидит. И поэтому, ей плевать.

Саша взгромоздилась в вечернем платье на подоконник, даже не позаботившись его обмести. Смешная она. Там же могло быть выпачкано. А она даже рукой не провела.

– Ты ревела, что ли? – стянув с плоской тарелки яблоко, Саша надкусила. – Что за причина? Гормоны опять?

Беспричинные слезы раньше случались. Врачи списывали на гормональные всплески. Саша об этом знала.

– Смотри, Коля приедет, расстроится.

– Коля не приедет, – поспешила с ответом Тося.

Она закончила с последним пирожным, которое сотворила из диетического батона, уложила в коробку для торта. Вместилось четыре штуки. Покрутила коробку в руках.

– Как тебе? Нравится?

– Красиво. Возилась, наверное, два дня? – отозвалась Саша безо всякого интереса.

Она не любила и не умела готовить.

– Полтора часа, Сашка. Всего ушло полтора часа. Слушай…

И Тося, чтобы отвлечься от дурных мыслей, принялась рассказывать во всех подробностях, как готовила угощение к любимому празднику.

– Совершенно без изъяна вышло. Можно заряжать на кулинарный конкурс, – похвалила Саша, с хрустом кусая яблоко.

– Ой, спасибо. – Тося покраснела от удовольствия, она любила Сашкину похвалу, это случалось нечасто. – Нет, изъян все же есть. Вот на этом пирожном, смотри… Видишь, ягоды сместились? В этом месте у меня случился брак в форме сердечка. И там образовалась небольшая впадинка. И пришлось закладывать ее ягодками. Лишними. На каждом пирожном у меня их ровно семь: по три по полукружью, а одно у основания сердечка. А на этом пирожном их у меня девять.

– Ох, Тося. – Саша сморщила лицо, как от зубной боли. – Вот охота тебе этой фигней заниматься? Я же принесла тебе торт. На сегодняшний вечер. Вам, то есть…

– А нас сегодняшним вечером никаких не будет, – произнесла Тося, повернувшись к соседке спиной.

– Почему?

– Потому что Коля не приедет, – и она заплакала, громко, со всхлипами, как в детстве.

– Ну, не приедет и не приедет, чего ревешь? Сядем вдвоем, песни грустные попоем.

– Сегодня грустные нельзя. Сегодня День всех влюбленных, – всхлипывала Тося. – Сегодня надо любить и быть любимой. А я… А у меня…

– Тоська! Прекрати немедленно! – прикрикнула Саша.

Спрыгнула с подоконника, распахнула дверцу шкафа, бросила огрызок от яблока в выкатившееся мусорное ведро.

– Если сегодня песни грустные петь нельзя, то уж рыдать тем более! Ты чего это разошлась, а?

Она подошла в ней со спины, неумело обняла, прижалась к ее плечу щекой.

– Ты счастливая, Тося. У тебя есть Коля. Даже если сегодня он и не приедет. Он все равно у тебя есть. А у меня никого, кроме попугая. Ухожу – он меня провожает. Прихожу – он меня встречает. К слову…

Она резко развернула соседку на себя, уставилась, подозрительно сощурив глаза.

– Вы при Гоше с Колей ругались когда-нибудь? Так, чтобы нервы вдрызг?

– Нет, – опешила Тося от вопроса. – А с чего это ты спрашиваешь?

– А Колю? Колю своего ты когда-нибудь при Гоше обзывала как-нибудь? Нехорошо, в смысле?