Детектив Франции. Выпуск 6 [Осечка на газе • Огонь и кровь • Его высочество Хандрит • Убийство в спальном вагоне]

— Карта! Что она вам скажет, эта карта! Мосты разрушены на Рвзибази и на Каронже. Не говоря о других, не указанных на карте. И на это вы кладете пятнадцать дней!

— Увидим. В любом случае нужно ехать.

Глава V

Нужно долго стараться, чтобы на всем пространстве от тропика Рака до тропика Козерога найти такую гнусную рожу.

В Базуне Никоро, шефе бурундийской полиции, уживалось раболепие, приобретенное за двадцать лет колониального режима, и чувство своего могущества, которое ему давала его новая должность. Одетый в безупречный мундир из почти белого тергаля, который он менял два раза в день, потому что сильно потел, с наманикюренными ногтями, с выпрямленными волосами, что стоило бешеных денег, Никоро старался изо всех сил иметь вид джентльмена. Но все старания из-за его внешности были напрасны.

Нельзя было не заметить шрамы на щеках — знаки его племени, бельмо на правом глазу — результат наследственной трахомы. Его лицо с толстыми губами и единственным смотрящим глазом вызывало омерзение. Злоба, жадность и подлость сочетались на нем в идеальной пропорции. Перейдя непосредственно от осведомителя полиции к должности главного комиссара Бужумбуры, Никоро наводил ужас на подчиненных.

Они по большому секрету рассказывали, что он привозил контрабандой из Кении детей, предназначенных для ритуальных жертвоприношений. Это и служило источником его богатства.

Все проститутки индийского квартала отдавали ему часть денег, но главные доходы Никоро приносили связи с торговцами алмазами и систематический рэкет, которому он подвергал официальных покупателей. Вдобавок к пятидесяти тысячам долларов концессии торговцы давали ему двадцать или тридцать тысяч, чтобы избежать бесконечных придирок. Так как Никоро не имел никакого доверия к банкам, он прятал деньги в доме и регулярно избивал для острастки чуть не до смерти одного из своих слуг, дабы им неповадно было покуситься на его богатства. Он зачастую развлекался тем, что раскладывал перед собой банковские билеты и любовался ими.

Испытывая фантастическую любовь к Китаю и китайцам, Никоро не носил ничего, кроме военного мундира, и шумно выражал свои чувства всякому, кто хотел услышать о его ненависти к белой расе, включая русских. Никоро часто ездил в Танзанию или в другой прокитайский регион. Фактически это был самый влиятельный человек в Бужумбуре.

Вот о чем думал Мишель Кудерк, стоя перед безупречно чистым письменным столом из красного дерева. Новенький стодолларовый билет, лежащий на нем, непреодолимо притягивал взгляд.

Через час после ухода Малко к Кудерку явились люди комиссара, предупрежденные неграми из молодежной организации. Они обыскали его и нашли этот билет. И начались неприятности.

— Итак?

Кудерк сощурился.

— Что, господин комиссар?

Никоро подал знак головой. Бакари и М'Поло, чернокожие инспекторы, конвоировавшие Кудерка, бросились на него с кулаками. Его очки отлетели в другой угол комнаты. Они били его по очереди, с выражением старательности на лицах, подскакивая как танцоры. Чтобы защититься, Кудерк ухватился за галстук Бакари. Негр безжалостно укусил его за правую руку.

Мишель Кудерк упал. Оба негра остановились, словно автоматы, в которых кончился завод, поправили галстуки и ждали, переминаясь с ноги на ногу. Бакари вытер свою пыльную туфлю о брюки медленно встававшего Кудерка.

— Итак, месье Кудерк? — спросил спокойно Никоро. Несчастный задрожал.

— Почему ваши люди бьют меня, господин комиссар? Здоровый глаз Никоро закрылся от бешенства. Хотя Никоро говорил на превосходном французском, он плохо произносил свистящие согласные, и, когда сердился, акцент возвращался к нему.

Он стукнул кулаком по стодолларовому билету.

— Шволочи-белые, — завопил он, шепелявя. — Ты кончил издеваться над полицией? Где ты нашел этот стодолларовый билет? Шволочь, я тебя прикончу! Ты глумишься над полишией, ты высмеиваешь полишию, а…

Ненависть Никоро была чудовищна. Рядом с этим искаженным уродливым лицом водосточный желоб собора Парижской Богоматери показался бы весьма изящным. Выпрыгнув из-за стола, Никоро влепил Кудерку такую оплеуху, что тот отлетел и распластался у двери. Оба полицейских насмешливо смотрели на белого, загнанного и несчастного.

Комиссар ударил ногой по крестцу Кудерка, тот застонал. Затем Никоро схватил беднягу за воротник и приподнял.

Он поносил его, мешая слова, на суахили, на курунди и на французском.

— Ты украл деньги у негров, шволочь. Я разобью твою морду, я убью тебя, как шобаку.

Он повернулся.

— Бакари, дай нож.

Полицейский вытащил из кожаных ножен, прикрепленных к поясу, длинный кинжал и протянул его шефу. Никоро почти вырвал его у Бакари. Его зубы оскалились в злой улыбке. Он вновь обрел спокойствие. Резким взмахом руки Никоро скользнул концом ножа по поясу Кудерка и вытащил край рубашки. Разрезанный пояс распался. Кудерк поспешно схватился руками за брюки.

— Руки за голову, — завизжал Никоро.