Детектив и политика, выпуск №1(5) 1990

Генерал. Об этом не будем… Да, славные были времена! Сейчас тоже неплохо… вот перестройка, контакты, туризм, мы — к вам, вы — к нам, самодеятельность опять же… мир и дружба! Сейчас прошлое многие черной краской мажут, а зря! Были, конечно, в жизни отдельные недостатки, но жили мы хорошо и, главное, работали добросовестно. А работы было много… очень много было работы.

ЗАНАВЕС.

Вместо послесловия

Беседу ведут автор Михаил Любимов и член редколлегии бюллетеня "Совершенно секретно" Евгений Додолев.

Додолев. Михаил Петрович, вы написали антистереотипный фарс о международном шпионаже — тема необычная, требующая специальных познаний. Естествен интерес к личности автора.

Любимов. В 1958 году я закончил Институт международных отношений, тогда он еще был вполне демократичен. Сразу же после окончания поехал на работу в наше посольство в Финляндии.

Д. Вы уже работали в разведке?

Л. Нет еще… Четыре года работал в Англии в качестве второго секретаря посольства, в 1965 году вернулся в СССР и в 1967 году был направлен в Данию (кроме английского, у меня шведский, позволяющий читать и объясняться по-датски). Из Дании вернулся в 1969 году и снова был направлен туда в 1976 году. Уже как советник посольства.

Д. Что вас привлекало в разведке?

Л. Конечно, романтизм, который сейчас кажется смешным. И главное — свобода.

Д. Какую свободу вы имеете в виду? Разве вы не подчинялись правилам поведения советских граждан за границей?

Л. Эти правила никак не вязались с работой… Я говорю о свободе общения с иностранцами, о широких контактах, посещениях различных собраний и конференций, увеселительных мест и частных сборищ. Свобода духовного выбора Можно было читать Кестлера или Солженицына — естественно, для того, чтобы "знать идеологического противника". Смотреть любые фильмы и спектакли. Тогда, как и большинство моих сверстников, переживших смерть Сталина и XX съезд, я верил во множество догм… в общество без рынка и без денег, в эффективность реформ Хрущева — все-таки мы учились по старым канонам. Русские всегда страдали утопизмом, это еще Гоголь подметил.

Но взгляды медленно менялись, особенно после 1968 года. Я вообще считаю, что настоящее политическое образование мне дали работа и "продажная английская пресса", которую я регулярно стараюсь читать до сих пор.

Д. Вы долго работали в разведке?

Л. До 80-го года. После этого занялся журналистикой, написал несколько пьес. Защитил кандидатскую…

Д. Повлияли ли на разведку застойные годы?

Л. Несомненно. Хотя мне не нравится термин "застойные". В моем понимании застой — это прежде всего загнивание политического руководства, насильственно сохраняющего изжившую себя систему. Разве трудящийся человек виноват, что по числу комбайнов и тракторов мы опередили США, а на селе их не хватает? Разведчик — такой же труженик, только он добывает информацию, а не уголь или газ. Обидно, конечно, что наши лидеры в то время мало прислушивались к мнению разведчиков и агентов.

Д. Вы употребили слово "агент"…

Л. У нас в печати это слово носит почему-то сугубо негативный характер. Это идет от сталинщины… Помните "агентов буржуазных разведок"? А ведь в свое время с гордостью писали об агентах "Искры”, об агентах ЦК. У разведки были, конечно, успехи, но ее не назовешь единственным оазисом в пустыне застоя, как некоторые пытаются представить. Бюрократизм, формализм, гигантомания, погоня за внешними показателями, рост бумажного вала — эти пороки любого министерства полностью относятся и к разведке.

Д. А как сочетается разведка с перестройкой в международных отношениях?

Л. Разведка — небольшая и эффективная организация — нам нужна. Надо поднять ее роль в государстве, поставить под строгий контроль Верховного Совета, ознакомить народ хотя бы с теми аспектами ее деятельности, которые широко известны на Западе — ведь о деятельности нашей разведки существует целая литература… Нужно выделить разведку из КГБ, внутри которого целый конгломерат с самыми различными функциями. Во всех цивилизованных странах разведка существует отдельно. Кстати, это затрудняет попытки оправдать нарушения законов и прав человека внутри страны некими "внешними интересами". Что общего имеет разведка со следственными органами? Или даже с контрразведкой? Истории с "психушками", процессы над Синявским или Якиром, другие нарушения прав человека наносили сокрушительные удары по разведке, ибо от нас отшатывались люди, симпатизирующие СССР и социализму.