Детектив и политика, выпуск №1(5) 1990

Из трубы над левым крылом появилась тонкая струйка дыма. Бонд подумал о яичнице с беконом и горячем кофе, которые, вероятно, готовят сейчас там. Он попятился и слез на землю. Нужно было перекусить, выкурить последнюю сигарету и спускаться на исходную позицию для стрельбы.

Хлеб застревал у него в горле. Напряжение росло. Мысленно Бонд уже слышал глухой лай "сэвиджа" и видел, как черная остроносая пуля, жужжа как пчела, медленно летит вниз в цель — кусок розовой человеческой плоти. Она вдавливается в кожу, и та с негромким чмоканьем лопается, смыкаясь вновь вокруг небольшой круглой ранки с синими краями. Пуля погружается, неторопливо прокладывая путь к пульсирующему сердцу, ткани и кровеносные сосуды покорно раздвигаются, пропуская ее. Кто эти люди, которых он убьет? Чем они провинились перед ним?

Джеймс Бонд задумчиво посмотрел вниз на указательный палец правой руки. Он медленно согнул его, словно наяву ощущая прикосновение к холодному металлу. Почти автоматически левая рука дотянулась до фляги. Он поднес ее к губам и закинул голову. Виски с кофе обожгло горло. Бонд завинтил крышку фляги и подождал, когда тепло согреет желудок. Затем поднялся, потянулся, глубоко зевнул, поднял винтовку и повесил на плечо. Внимательно оглядевшись вокруг, он запомнил место для возвращения и неторопливо пошел вниз между деревьями.

Тропы здесь не было. Бонд шел медленно, внимательно выбирая путь и остерегаясь сухих веток. Ниже по склону растительность стала разнообразнее. Между елями и березами встречались отдельно стоящие дубы и буки, то тут, то там ярким костром вспыхивали клены в осеннем убранстве. Под деревьями среди чахлого подроста лежали мертвые стволы, поваленные давними ураганами. Аккуратно ступая по прошлогодней траве и мху, Бонд двигался почти бесшумно. Но вскоре лес услышал его и наполнился тревогой. Крупная оленуха с двумя малышами, удивительно похожими на Бемби, увидела его первой и испуганно умчалась, ломая ветки кустов. Великолепный дятел с багряной головой слетал вниз, визгливо крича каждый раз, когда Бонд приближался. Бурундуки, привстав на задних лапках, вытягивали шеи, поднимая к человеку маленькие мордочки, будто смакуя его запах, но тут же с паническим писком моментально прятались в норки. Бонд мысленно заклинал зверушек не бояться, ибо винтовка, которую он принес сюда, предназначалась не для них. При каждом переполохе он ждал, что, выйдя к опушке, встретит человека с биноклем, наблюдавшего все время за его передвижением по стаям гомонящих над верхушками деревьев птиц.

Но остановившись перед последним большим дубом на краю поляны и выглянув из-за него, он увидел, что на озере, в доме и вокруг него ничего не изменилось. По-прежнему все окна, кроме одного, оставались темными, лишь дымок из трубы кухни выдавал присутствие людей в доме.

Было уже восемь часов утра. Бонд пристально разглядывал деревья внизу, на противоположной стороне поляны, выбирая подходящее для засады. И он нашел его — громадный клен, пламенеющий желто-красным и малиновым среди темно-зеленых елей. На фоне листвы его одежда будет незаметна, а толстый ствол клена станет надежным укрытием. Отсюда озеро и дом будут видны как на ладони. Постояв немного, Бонд наметил путь через луг, поросший травой. Порыв утреннего ветерка расчесал поляну. Лишь бы ветер не стих, тогда его следа на траве не останется.

Неожиданно где-то левее Бонда с треском обломилась ветка. Шум затих и больше не повторился. Бонд упал на колено и замер, прислушиваясь. Все его чувства были напряжены. Так он простоял, не шелохнувшись, целых десять минут — неподвижная коричневая тень на фоне старого дуба.

Звери и птицы никогда не ломают сучьев. Они инстинктом избегают мертвых деревьев. Птица никогда не сядет на ветку, которая обломится, и даже оленя с его мощными копытами и раскидистыми рогами в лесу не слышно, если, конечно, не вспугнуть зверя. Что, если фон Гаммерштейн все же позаботился об охране с этой стороны? Плавным движением Бонд снял винтовку с плеча и положил большой палец на предохранитель. Может, в доме еще спят и его одиночный выстрел сойдет за выстрел охотника или браконьера, блуждающего в горах? Но в этот момент между Бондом и приблизительно тем местом, где треснул сук, из леса появилась пара оленей, которые неторопливо пересекли луг. По пути они дважды останавливались пощипать траву и вскоре скрылись за деревьями с противоположной стороны поляны. Звери не казались испуганными и не спешили. Конечно же, это они сломали ветку. Бонд перевел дыхание. Все, хватит об этом. Теперь вперед на четвереньках.

Пятьсот ярдов таким способом через высокую густую траву — довольно утомительное занятие. Колени и локти горят, перед глазами лишь стебли травы и цветов, пыль и насекомые лезут в нос, в рот, за шиворот. Левая рука, правая нога, правая рука, левая нога… Бонд не торопился, но старался выдерживать постоянный темп. Утренний ветерок дул с прежней силой, шевеля траву и маскируя его след. От дома его нельзя было заметить.