Присев на скамейку в зале ожидания я вызвал в голове образ Нины. Сейчас будет найдена возможность отправить самолёт, на котором я полечу. Тут ко мне подошёл мальчик десяти лет и подёргал меня за рукав.
- Дядя, а когда мы полетим?
- А что, устал ждать?
- Да. Мы тут давно уже сидим. Мальчик забрался на скамейку рядом со мной и начал болтать ногами.
От мальчика нужно избавляться. Если я начну ему сочувствовать, точно никуда не улечу. Мне сейчас нужно сочувствовать Нине, а не мальчику. Поэтому сделал строгое лицо, я грозно сказал.
- Когда закончится метель.
Мальчик вздрогнул от звука моего голоса, слёз со скамейки и ушёл. Я же встал и пошёл к незаметной двери в углу зала. Там стоял лётчик в телогрейке и унтах. Дождавшись меня, он, молча, повернулся и пошёл по тёмному коридору. Пройдя за ним, я оказался на лётном поле. Там стоял старый поршневой самолёт. Двигатели уже работали и техники оттаскивали тормозные башмаки от колёс. Поднявшись по трапу, я устроился в кресле. В иллюминатор было видно только метель и стоящий рядом с самолётом фонарь. Рёв двигателей усилился, и мы поднялись в небо. Минут двадцать ничего не происходило. Всё это время я думал о Нине. Где она, как она, как сильно я скучаю по ней. Вскоре открылась дверь пилотской кабины, и оттуда вышел тот самый пилот. Подойдя ко мне, он поманил меня следом. Мы прошли по салону и оказались у входной двери. Открыв её, пилот отошёл в сторону и стал ждать. Вот козлина, мог бы и парашют дать. Подойдя к срезу люка, я прыгнул в абсолютную темноту.