Детектив&Любовь

Ночная улица блестела от дождя. В свете фар проезжающих по проспекту машин она казалась нарядной. Огни плясали в лужах, скользили по мокрым бокам домов, путались в густых ветках, как в частом гребне. Дождь был таким сильным, что его струи напоминали струны арфы. Ветер играл с ними, пощипывал, рвал, разбрасывал по земле.

Он стоял на автобусной остановке и страшно мерз. Не потому, что промок, а потому, что вот уже три недели и четыре дня он был один. Без нее!

Она не умерла, нет. Не переехала жить в другой город. Не получила неожиданного назначения за границу. Она просто бросила его. Не из-за его никчемности, подлости или непривлекательности. Она просто бросила его, сказав, что выходит замуж.

Когда она произнесла это, страшно смущаясь и краснея под его взглядом, он не поверил.

– Это шутка такая, да?

Он потянулся к ее рукам, нервно рвущим бумажную салфетку на мелкие кусочки, но она их резко убрала. Положила локти на спинку стула – ладошки безвольно повисли, мотнула головой и произнесла решительнее:

– Нет, я не шучу. Я выхожу замуж.

Мгновение ничего не происходило. Она смотрела на него: требовательно, выжидающе. И тут его осенило. Вот он идиот! Она же за него собралась замуж! Просто устала ждать от него предложения и решила взять инициативу в свои руки. Он где-то в кино видел подобное.

– Прости, любимая. – Он часто моргал – свет в кафе казался слишком ярким, после десятичасового сидения перед монитором резало глаза. – Прости. Я должен был давно догадаться. Я все исправлю.

– Догадаться о чем?

Любимое лицо стало удивленным, изящные пальчики сжались в кулачки. И она повторила с напором:

– Догадаться о чем, Дима?

– Я все исправлю, вот увидишь! Дай мне только время. Буквально на этой неделе я все исправлю.

На этой неделе у него должны были принять программу, над которой он трудился почти полгода. Предварительно все было согласовано, принято, документы подписаны. Осталось поставить еще одну подпись к трем имеющимся, и он станет обладателем приличной суммы. Очень приличной!

Да, да, он не рассказывал ей о крупном заказе: был суеверен, боялся сглазить. Но теперь-то можно! Программа почти запущена. Деньги почти получены.

– Это твое «почти» я слушала три года, Дима. – Выражение любимого лица ему не понравилось. – Я устала и не хочу больше ждать.

– Хорошо, любимая, согласен. Я затянул. Прости, что опередила и… И сказала это первой. А должен был я.

– Что ты несешь, не пойму?! – Ее зеленые глаза потемнели, руки снова легли на стол и вцепились в лохмотья истерзанной салфетки. – Ты женишься?!

– Да! – Он нервно улыбнулся. – Я женюсь! Ух! Неужели, я это произнес? Оказывается, это не так страшно, как кажется.

Только произнеся это, он понял, как счастлив. Очень счастлив! Это было…

Это было как обнять радугу! Как стоять под водопадом из солнечных бликов! Он понял, что такое крылья за спиной. Он мог взлететь сейчас.

– На ком же ты женишься, Дима? – Пухлые губы любимой недоверчиво скривились. – На ком?

– Да на тебе же, малыш! На тебе женюсь!

И тут произошли сразу три непоправимые вещи. Три! Сразу!

Первая…

Его любимая девушка резко встала, посмотрела на него, как на конченого идиота, и произнесла:

– Господи, мне понадобилось три года, чтобы понять наконец, какой ты дурак! Услышь меня, Дима! Я выхожу замуж. Не за тебя выхожу замуж, Дима! Я люблю другого человека, не тебя! И за него выхожу замуж.

Свет в кафе вдруг начал медленно меркнуть. То, что она сказала, невозможно было исправить.

Вторая…

Его любимая девушка повернулась и пошла к выходу, успев запрещающе взмахнуть рукой, когда он хотел за ней пойти. И еще она бросила на ходу:

– Прощай.

Не «до свидания», не «пока», а «прощай». И это было страшно и непоправимо.

Третья…

Когда он все же, успев расплатиться, выбежал за ней, то увидел того, кто разрушил его жизнь. Тот стоял, привалившись задом к сверкающему боку дорогой машины, и крепко обнимал его любимую. И целовал. С языком!

Он был хорош – его соперник, чертовски хорош собой! На голову выше Димы, крепкий, мускулистый, гибкий. Он надменно улыбался его любимой девушке. Надменно и снисходительно. И еще он ее откровенно лапал на глазах у своего приятеля, который сидел за рулем. Она, кажется, была совсем не против.

Ну да, ну да, они же почти муж и жена. Чего им стесняться?

Дима вдруг почувствовал, что дико промерз. У него тряслись от холода руки, ноги, мелко дергался подбородок. Ему надо было уйти куда-нибудь подальше, в тепло, а он стоял как прикованный.

Его вдруг заметили, и он, и она. Повернулись к нему, не выпуская друг друга из объятий.

– Ну я так не могу! – вспыхнула его любимая девушка, распахнула заднюю дверь машины, скользнула внутрь и позвала: – Никита, поехали.

– Ща, – кивнул Никита, не глядя в ее сторону.

Он вкрадчиво, как барс на охоте, двинулся в его сторону, подошел почти вплотную, сунул руки в задние карманы джинсов и принялся раскачиваться с пятки на носок и обратно.