Детектив Марк Вентура

В еженедельной развлекательной газете на несколько разворотов было несколько разделов — о происшествиях, светская хроника и о политике. Из примечательного — одна статья была про недовольство рабочих сухим законом на сталелитейном и коксохимическом производствах. Еще одна про принцессу Веронику, что на прошлой неделе лично подписала смертные приговоры троим уличенным в государственном подлоге служащим, а когда за одного из них пришли просить его мать и жена, приказала вывести на Рыночную площадь, высечь обеих и голыми прогнать по улицам Гирты. Была еще статья про то, что в офицерском клубе отставного полковника Конди на спор выкинули рояль в окно и веселая сплетня про Модеста Гонзолле у которого сломались часы и он долго доказывал часовщику, что часы администрации Портового района идут неверно, а когда они вместе напились, в конце концов убедил его подняться на башню и перевести их. К разделу светской хроники прилагалось расписание городских мероприятий, среди которых значились списки театров с названиями пьес, свадеб известных людей, похорон, а также порка и репетиция пешего турнира. На предпоследней странице были напечатаны объявления о сдаче комнат, продаже всякой рухляди от мебели до поломанных доспехов, предложения действительно вкусных домовых обедов и стирки белья, а также приглашения вступать волонтером в благотворительное общество помощи госпитальными домам и приютам, пожарную службу и полицию.

Завершали скабрезный журнал подборка несмешных бородатых анекдотов и карикатура недели — беспомощно висящий за штаны на фонарном столбе мужик и грозящий ему снизу палкой постовой, и подпись «Слезай, арестую!».

— Ха-ха — брезгливо поморщился детектив и бросил газету на поленницу — высокий штабель дров сложенных у дальней стены, между шкафом и дверцей в смежную комнату, где, как заглянув туда, обнаружил детектив, располагались титан для нагрева воды и туалет.

* * *

Часы Вертуры, которые он совсем недавно подвел по ударам колокола на башне находящегося где-то неподалеку собора, показывали четыре часа пополудни.

Одевшись и причесавшись, почистив плащ, штаны и мантию нашедшейся в комоде щеткой, Вертура вышел из дома. Купил с лотка спешащего в сторону проспекта Рыцарей разносчика горячий бутерброд и, сверившись с картой, пошел по проспекту влево от парадной своего дома, к заливу. Миновал несколько кварталов и какую-то густо засаженную вязами аллею за высоким чугунным забором с воротами без створок. Оставил позади палисадник, желтый дом на перекрестке и скальную стену с гранитным парапетом террасы и застекленным фасадом того самого дворца, что был виден из окон его комнаты.

Через три квартала проспект генерала Гримма упирался в высокий каменный забор какого-то старого особняка, которого не было на карте, а рядом была небольшая церковь с изящной белой колокольней, березами и высоким красивым забором, вместо которой тоже, судя по карте Вертуры, должно было располагаться какое-то совсем другое строение. В сторону реки от него уходила та самая вязовая аллея, а в противоположную — узкий переулок. Детектив прошел по нему, свернул на первом же повороте на какую-то кривую, зажатую между высокими плотно стоящими друг к другу домами, улочку направо, выбрав примерное направление вниз и к морю, и пошел по ней. Миновав несколько спусков и каких-то извилистых переулков, надышавшись тошнотворными миазмами гнилой рыбы и сушеной морской травы, он уже было подумал, что свернул куда-то не туда и совсем заблудился в лабиринте узких переулков, решеток, лестниц и дворов, как за очередным поворотом ему внезапно открылся очередной крутой спуск, в конце которого, в просвете между темных, нависающих фасадами над улицей, глядящих друг другу окна в окна домов, за лесом мачт пришвартованных к набережной рыбацких лодок и баркасов ему открывалась синяя гладь залива. Ускорив шаги, детектив спустился по старой лестнице, сложенной из намертво увязших в засохшей грязи плоских каменных блоков и вышел на широкую набережную, по которой по верху искусственной каменной стены пролегала мощеная старым-престарым, истертым до блеска, местами расколотым, булыжником дорога. Тут он долго стоял у воды, курил, тупо смотрел вниз — как волны плещутся о высокую стену из почерневшего гранита, отвесно обрывающуюся в бездонную серо-зеленую пучину моря, как летают чайки над водой, как на волнах, гулко стукаясь друг о друга бортами, мерно покачиваются баркасы и ладьи. Вдыхал такой свежий и холодный после тесных городских кварталов, пропитанный солью, влагой и запахом морской воды ветер.