Детектив на даче

Георгий понимал, почему этот перелет так важен для Сигизмунда. Во-первых, Леваневский был очень амбициозным и самолюбивым. Во-вторых… Именно поэтому он не мог забыть операцию по спасению челюскинцев, в которой непосредственно не принимал участия: его самолет до нужного места так и не добрался. Из-за сильного обледенения пришлось сесть севернее Чукотки. Упрямый Леваневский все равно выполнил поставленную задачу – привез на собаках уполномоченного Ушакова. Героя Советского Союза летчик получил, и злые языки тут же стали шептать, что это неправильно: дескать, пилот Бабушкин несправедливо обойден. И все потому, что Иосиф Виссарионович души в Леваневском не чает. Георгий знал: эти слухи доходят до Сигизмунда и бередят его душу. Чтобы доказать всем, что он достоин высокой награды, летчик должен был совершить что-нибудь героическое.

– Туполев ручается за самолет, – добавил Леваневский, пригубив вино. – Все у нас получится.

Байдуков подумал, что храбрости Леваневскому не занимать. Те, кто не считал его героем, очень даже ошибались. Сигизмунд посмотрел на Байдукова и подумал, что перелет – действительно решенное дело. У него все получится, с ним летят опытные пилоты. Сплетникам и завистникам придется прикусить языки насчет него и насчет этой чертовой марки. Он, как и многие, недоумевал, почему художник в серии марок «Спасение челюскинцев» обрамил его портрет не двумя лавровыми ветвями, а лавровой и пальмовой. Некоторые тут же стали шушукаться: дескать, это потому, что Леваневский не имеет отношения к операции. Ну, ничего, пусть пошепчутся еще немного. Сигизмунд знал, что уже готовят новую марку, посвященную перелету. Интересно, что скажут завистники после его триумфального возвращения?

Глава 3

Приморск, наши дни

Придя домой, Майя, к своему удивлению, вспоминала только хорошее, только те мгновения, когда считала свою семью образцовой. Подойдя к портрету матери – худенькой большеглазой женщины, – Майя провела пальцем по стеклу и прошептала:

– Я верю, ты тоже простила его.

На следующий день она пошла в хоспис и услышала грустную новость: отец умер ночью. Наверное, решил, что напоследок сделал все и может оставить белый свет с чистой совестью. Майя похоронила его рядом с матерью – наверное, она не была бы против, – и через полгода вступила в наследство. Две квартиры с постоянными квартиросъемщиками и три толстых альбома с марками перекочевали к ней. Недвижимость приносила приличный доход, но из школы женщина не ушла. После института она проработала двенадцать лет и успела привыкнуть и к детям, и к коллегам. А вскоре встретился тот, кто предложил ей руку и сердце – встретился неожиданно, на творческом вечере их с Викой одноклассника, известного в городе поэта. Второй муж Денис Анисимов, высокий светловолосый красавец, был писателем, как говорили в городе, довольно талантливым, но ни разу не издавшем книги в каком-нибудь солидном издательстве. Он страшно завидовал тем, кому повезло в жизни, считал себя недооцененным и непонятым, и Майя, на которую он вдруг обрушился со своей любовью, как ураган, и соглашалась с ним, и не соглашалась. Некоторые романы Дениса были довольно симпатичными – и только. Ни один издатель не потерял бы из-за них покой и сон. Кое-что, по мнению женщины, вообще никуда не годилось, но она никогда бы ему в этом не призналась. Денис зарабатывал на жизнь журналистом в городской газете и каждый вечер, приходя с работы, садился на диван, обхватывал голову руками и пел реквием своей неудавшейся жизни.

– Поверь, в издательство попадают по блату, – вещал он за стаканом дешевого вина, – это уж я точно знаю.

– Но мы с тобой были на творческой встрече с известной писательницей, – возражала жена, – помнишь, что она рассказывала? Она так же, как и ты, работала журналистом в провинциальной газете и однажды послала свои романы в крупное издательство. Ее взяли.

Он закидывал руки за голову и ухмылялся:

– И ты этому веришь?

Выражение его лица с тонким греческим профилем напоминало детское, беззащитное, и ей почему-то становилось его жаль.

– Но я чем могу помочь?

Денис пожимал широкими плечами:

– Я тебя не виню. Вот если бы у нас были деньги, мы бы завеялись с тобой куда-нибудь на месяц. Писателю нужно вдохновение, а какое вдохновение может быть у жителя нашего городишки?

Разумеется, он знал про ее квартиры, но никогда не просил деньги. За год после смерти отца у Майи скопилась приличная сумма, которую она и сама мечтала потратить на отпуск.

– У меня для тебя сюрприз, – сказала ему женщина однажды вечером, предваряя приступ уныния, – этим летом мы едем в отпуск. – Она достала из сумочки проспекты. – Любой из этих курортов нам по карману. Выбирай.

Он был так ошарашен, что ничего не ответил, лишь забрал проспекты, чтобы полюбоваться ими в тишине своей комнаты. А на следующий день примчалась Вика.