Детектив на исходе века

— На дорогах их не задержали — значит, они где-то здесь. Михайловка село большое, в нем спрятаться можно. Ну что же, пойдем обычным путем, — сказал Корж и дал указание Денисову срочно привести продавщицу продмага.

Денисов исполнил приказание в мгновение ока, и в клубе перед Коржом предстала крупная женщина, которую в деревне все от мала до велика звали Валентиной.

Валентина, узнав, что милицию не интересуют ее продовольственные дела, успокоилась и разговорилась. Она кляла проклятых пьяниц, из-за которых столько горя и «у нас, и в районе, и даже в области».

В ходе беседы Корж выяснил, кто брал сегодня водку в магазине. Валентина перечислила добрый десяток односельчан и среди них некоего Харцева Дмитрия по прозвищу Митя. Митя был алкоголиком-эпилептиком и, естественно, нигде не работал.

— Сколько раз был Митя в магазине? — спросил Корж.

— Один, — ответила Валентина, и глаза ее испуганно округлились.

— А бутылок взял?

— Три, — сказала Валентина.

— Много три бутылки сразу для нигде не работающего Мити, да еще в будний день, — заявил Корж, — собираемся.

Дорогу к дому Харцева показывал молодой парень — член народной дружины. Когда до покосившейся Митиной избы оставалось метров пятьдесят, дружинник указал на нее пальцем и пошел обратно, считая свою задачу выполненной.

— Спасибо, — поблагодарил Корж.

На «разработку операции» по захвату преступников у Коржа ушло полминуты.

— Денисов и ты, — сказал он участковому, оценив обстановку вокруг избушки, — минуту вам обоим, чтобы пройти во двор и сени. Я их займу. Услышите меня, сразу в дверь, если заперта — ломайте…

Денисов и участковый бесшумно перемахнули через забор и скрылись в темноте двора.

— Ты, — обратился Корж к следователю, — к окну не лезь. Михайловка — деревня охотничья, здесь зарегистрированных стволов полтораста, а неучтенных еще больше.

У Кроева неприятно засосало под ложечкой, и чтобы не выглядеть трусом, он, несмотря на предупреждение опера, заглянул в окно. Там за столом, а точнее, за деревянным шитом, лежащим на двух строительных козлах, сидело четверо мужчин. Вся троица была в сборе — четвертый был хозяин избушки Харцев.

На «столе» стояли три пустых бутылки из-под водки и огромная сковорода с остатками жареной картошки.

«Как же без хлеба?» — подумал следователь, и в этот момент жесткая рука отодвинула его в сторону. Корж стал перед окном, выбил шибку и заорал в избу: «Встать! Руки за голову! Милиция».

Разбитое стекло, резкий и властный голос опера ошарашили собутыльников, подняли с табуреток. Но… вверх поползли только три пары синих от наколок рук, а хозяин дома, вскочивший было со всеми, упал через табурет и с круглыми от ужаса глазами пополз задом в смежную комнату.

В ту же секунду в дверь влетели Денисов и участковый и оттеснили троицу в угол избы, подальше от стоящей рядом со щитом двухстволки, с которой Смальченко утром бегал по селу.

На обыск задержанных ушло минут пять, но в избе пришлось задержаться на полчаса: с Митей случился припадок, и Корж с участковым прижимал к полу выгибающегося коромыслом Харцева, чтобы он не разбил себе голову.

Троица в это время пришла в себя и с интересом наблюдала за действиями милиции, время от времени подхалимски восклицая:

— Во дают, ментяры!

Задержанных препроводили в клуб, и Корж вызвал из Кедровки «воронок». Пока ждали машину, явился председатель сельсовета и сказал, что в деревне знают о задержании Смальченко и его дружков и что мужики собираются «поговорить с троицей по душам».

— Раньше надо было по душам говорить, — обозлился Корж и послал Денисова прояснить оперативную обстановку.

Денисов вернулся и сказал, что на улице собралось несколько человек из числа любопытствующих.

Послышался шум двигателя. Корж, видимо, предполагавший что-то, вновь послал Денисова на улицу, сказав, чтобы тот дал распоряжение водителю подъехать к самому крыльцу.

Вернувшийся с улицы Денисов доложил, что дал указание шоферу подъехать вплотную к крыльцу, и что у входа собрались человек тридцать зевак обоего пола.

— Много что-то зевак для Михайловна, — сказал Корж и обратился к задержанным: — Пошли…

Неприятное чувство беспокойства охватило тогда Кроева, почти такое же, как у избушки Харцева.

И троица, потеряв обычную наглость, притихла.

— За мной, друг за другом… руки назад, — приказал им Корж, — Денисов и участковый сзади.

Троица молниеносно выполнила команду: ей хотелось быстрее покинуть разгневанную ими же Михайловку. Колона из шести человек вышла на крыльцо. На крыльце выяснилось, что михайловцы не дали машине подъехать к крыльцу клуба и до нее было добрых семь-восемь метров, преграждаемых тремя десятками односельчан убитого завклубом.

Корж, мгновенно сориентировавшись, произнес:

— Спокойно, товарищи, спокойно.

— Да мы спокойны, — ответил кто-то из толпы.

— Куда уж спокойнее, — поддержал его второй, правда, для порядка надо дать Смальченке между глаз, да, видно, не судьба.