Детектив на море

– Так и есть, – обреченно поддакнул он и прижал крышку рукой, чтобы запереть чемодан на замки. – Достаточно ли этого оправдания?

– Смотря для кого, – изрекла Анита диалектически, на что он уже не ответил.

А наутро мсье Гаше исчез.

Нет, он не уехал, как было обговорено с вечера. Когда хозяйка «Гранд-Паласа», обуреваемая чувством вины, поскреблась к нему в дверь, чтобы пригласить на прощальный завтрак и немного загладить свою нетактичность, он не отозвался. Она постучала – результат был тот же. Тогда она вышла из гостиницы и заглянула в окно его номера. Рама оказалась приоткрытой, а комната была пуста. Хозяйка, обеспокоившись, взяла на себя смелость и отперла дверь собственным ключом. В качестве свидетелей пригласила Аниту и Алекса – они должны были подтвердить, что у нее нет цели что-нибудь присвоить.

Все вещи находились на тех же местах, что и вчера, когда Анита, пожелав соседу доброй ночи, удалилась к себе. Закрытые чемоданы горой лежали на столике, рядом притулился пухлый саквояж. Постель не разобрана и не смята – создавалось впечатление, что постоялец в номере не ночевал. Это подтверждалось отсутствием его уличной обуви и верхней одежды.

Анита припомнила, что ночью не слышала дверных щелчков – значит, мсье Гаше выбрался из отеля через окно. Экстравагантный способ, особенно в исполнении респектабельного буржуа.

– Куда это его понесло среди ночи? – пробурчал Максимов.

Через несколько минут загадка разрешилась. Побродив вдоль фасада, Анита обнаружила следы на клумбе, где недавно отцвели тюльпаны. Судя по отпечаткам подошв, господин Гаше (а это был, несомненно, он – Анита узнала ребристые подметки щегольских итальянских ботинок), покинув гостиницу, пошел напрямую через палисадник, влипая в рыхлую землю и напрочь игнорируя удобную гравиевую дорожку. Приставшие к ботинкам комочки черной, сдобренной перегноем почвы выдали его дальнейший маршрут. Перпиньянский негоциант держал путь за околицу, причем шагал он напролом, ломая кусты.

Максимов предположил: перед тем как предпринять ночной марш-бросок, мсье Гаше употребил изрядное количество аквитанского коньяку, однако Анита указала на то, что походка, судя по оттискам, была ровной, его не мотало, как пьяного.

– Что же он тогда, спал на ходу? – Необъяснимое происшествие дразнило Алекса, задевало самолюбие. – Или какой-нибудь факир явился с Востока и магнетизировал его, как индийскую кобру?

Что тут скажешь? В голове роились мириады предположений, ни одно из которых не выглядело убедительным. Может, зашуганный коммерсант вознамерился втихую покинуть деревню из опасения, что на рассвете неуправляемые полчища с новым воодушевлением пойдут на штурм «Гранд-Паласа»? Но что в таком разе заставило его бросить весь свой багаж и пойти не на тракт, ведущий на запад, к Марселю, или на север, к Парижу, а в густые заросли, где сам черт ногу сломит?

Когда нелегкая привела полночного скитальца в глинистую балку, Анита уже не сомневалась, в какой именно точке побережья завершится этот променад. Еще пяток минут – и они с Алексом, а также сопровождавшая их гостиничная мадам очутились у зиявшего на дне оврага жерла, о чьей дурной славе были наслышаны с первых дней пребывания в деревне. На краю Бездонного Колодца следы мсье Гаше обрывались, зато наличествовал увязший в глине ботинок, подле которого валялись галстучная булавка и лоскут ткани. Все это безусловно принадлежало пропавшему.

Хозяйка отеля, вообразив, как неодолимая сила засасывает беднягу Гаше в тартарары, запричитала, поминая вперемежку Асмодеевых слуг и отрицательных персонажей окситанского фольклора. Анита невежливо прервала ее, спросив, не достанет ли она где-нибудь поблизости факел и крепкую веревку.

Максимов, не сумев с ходу проникнуть в замысел супруги, удивился:

– Зачем они тебе?

– Как зачем? Надо спуститься в колодец. Мне думается, не такой уж он и бездонный.

– И кто туда полезет?

– Ты, конечно. Револьвер у тебя?

Алекс причислял себя к людям неробкого десятка, однако его передернуло при мысли, что надобно по доброй воле соваться в провал, который многие считали логовом Князя Тьмы. А хозяйка, узнав о сумасбродной затее, замахала руками на манер ветряной мельницы и закудахтала что-то на неразборчивом ломбардском диалекте.

– Похоже, она не очень рада. – Максимов достал из кармана золотой. – Эй, сударыня! Веревка, факел – и монета ваша. Нет – мы найдем других помощников.

Вид денег образумил мадам. Она перестала кудахтать и рассудила, очевидно, так: ничего со мной не станется, если я принесу этим чокнутым то, что они требуют. Это же их идея, а не моя. Факел и веревка – предметы сами по себе нейтральные, и если кто-то собирается использовать этот безобидный набор для богомерзкого дела, я тут совершенно ни при чем.

Утешив себя, благочестивая госпожа выхватила у Максимова золотой, и через четверть часа все необходимое было доставлено в овраг. Сама же она, выполнив поручение, стремглав бросилась к жилым дворам, колыхаясь, точно огромный галантин.

– Баба с возу – кобыле легче, – огласил Максимов избитую народную мудрость.