Детектив на море

Хозяйка, понемногу оправившаяся от потрясения, подтвердила, что перечисленные аксессуары наличествовали при господине, снявшем номер. А поскольку в гостиницу никто более не входил, обгорелые останки могли принадлежать только ему и никому другому.

– Обгорелые? – Анита, сохранявшая рассудительность, обвела взглядом стены, оклеенные выцветшими обоями. – Если бы здесь произошел пожар, сохранились бы следы копоти, а их нет.

На вопрос, чувствовался ли в гостинице запах гари, хозяйка ответила отрицательно. Ни она, ни сын ничего не унюхали, хотя находились в нескольких шагах отсюда – сперва занимались уборкой освободившихся номеров, затем готовили на кухне ужин.

– Что же тогда все это означает? – непонимающе моргал мсье Гаше. – По какой причине Жорж превратился вот в это? – и он патетически простер руку к костям и черепу.

У Максимова уже созрела догадка, и он не замедлил ею поделиться:

– Кислота. Его окатили с ног до головы сильнодействующим реактивом, способным разъесть плоть до основания. Результат налицо.

– Алекс прав. – Анита дотронулась носком туфли до черных крапинок на полу. – Видите? Это брызги попали, они прожгли дерево. На несчастного вылили как минимум ведро кислоты.

– И он снес это молча? – не поверил Гаше. – Не сопротивлялся, не звал на помощь?

– Вероятно, его перед этим оглушили или усыпили… Спросим у Вероники, ведь она здесь, за стеной!

Вероника лежала в соседнем номере, ворочалась на кровати, кишевшей клопами, и постанывала от непрекращавшихся колик. Когда ее уведомили, что в непосредственной близости совершено злодейство, она закатила наполненные страданием глаза и впала в состояние обморока. Насилу мсье Гаше, обладавший некоторыми лекарскими навыками, привел ее в чувство.

Очнувшись, Вероника заявила, что ничего не слышала – ни воплей, ни звуков борьбы. Разве что шаги и поскрипывание досок, но потом все затихло. Ей удалось слегка заснуть, и она пребывала в полудреме вплоть до момента, когда в комнату вошли ее господа в сопровождении Гаше и гостиничной дамы.

Настала ночь. Гаше заявил, что сегодня к жандармам больше не поедет, тем более что участок наверняка уже закрыт. Хозяйка не настаивала. Побледневшая и трепещущая, она гадала, как лучше поступить: по-тихому избавиться от лежавших в комнате мощей, чтобы не нанести ущерба репутации заведения, или, наоборот, предать случившееся огласке и тем самым привлечь к себе всеобщее внимание. Анита уже догадалась, что толстуха – профессиональная сплетница, виртуозно владеющая умением разносить толки.

Итоги коллективных раздумий подвел Максимов:

– Скрывать нельзя. Это убийство, пусть те, кому положено, займутся расследованием.

– Почему вы решили, что убийство? – спросил все еще находившийся в ступоре мсье Гаше.

– А как иначе? Не сам же он обрек себя на такую жуткую смерть… И где тогда емкость из-под кислоты? Ее унес убийца.

– Которого никто не видел…

– В комнате приоткрыто окно. Он влез через него и тем же способом убрался. Так, Нелли?

Анита вынуждена была признать, что логика Алекса безупречна. Оставался лишь один вопрос: если Жоржа убили, то за что?

– Записка… – прошептал мсье Гаше и протянул трясущуюся руку. – Под кроватью…

Листок с закорючками и набившим оскомину предостережением был изорван и наполовину черен – на него тоже попала кислота, превратив часть бумаги в труху. Но в том, что это именно та самая записка, никто не сомневался.

– Я и не знал, что Жорж получил ее, – пролепетал коммерсант, сделавшийся неожиданно для себя единоличным владельцем фабрики в Перпиньяне. – Где? От кого?

Ничего не смогла прояснить и хозяйка. Не совладав с расстроенными нервами, она всхлипнула и убежала к себе в каморку.

Максимов, обдумывая собственные теории, подступил к господину Гаше:

– А не вы ли все это подстроили, милейший? У вас была возможность и, что важно, мотив. Устранили партнеров, получили неограниченный доступ к фондам предприятия. Прибыль тоже теперь не нужно делить на четверых…

Этот выпад Гаше парировал вяло, с кислой гримасой:

– Если вы полагаете, что смерть моих компаньонов мне выгодна, то вы ошибаетесь. Между нами составлен договор, согласно которому в случае, если кто-то из нас уйдет из жизни, причитающаяся ему доля прибыли выплачивается его семье. Бессрочно. Я не только не выигрываю от их гибели, но и попадаю в труднейшее положение. Жорж умел великолепно налаживать контакты с поставщиками, Эмиль занимался финансовой стороной, следил, чтобы магазины, куда поставлялось наше вино, выплачивали нам все до последнего су. Гюстав контролировал производство, он потомственный винодел… Отныне все это ляжет на мои плечи. Даже не представляю, как буду справляться!

Анита, поразмыслив, приняла его сторону.

– Твои обвинения беспочвенны, Алекс. Возьмем практическую часть. Если бы господин Гаше задумал устранить своих компаньонов, он бы избрал более простой путь. К чему такой сложный спектакль с записками, обливанием кислотой? И как он умудрился столкнуть со скалы Эмиля, если в тот момент находился с нами?

Максимов сконфуженно потер чело.

– Да, многое пока не поддается объяснению. Разве что сообщники…