Детектив на пороге весны

– Вот вы и накличете, Клавдия Фемистоклюсовна, а не я! Взялась каркать!

– Не каркаю я, а предупреждаю! И Иван Иваныч давеча рассказывали, как одна колдунья порчу на этот… как его… Совет Федерации навела! И все они, бедные, как начали чихать, так и чихали все заседание! А вы говорите – вздор!

– Иван Иванович пошутил.

– А это еще неизвестно!

– Брейк! – объявила Анфиса. – Оскар де ла Хойя в правом углу ринга, Костя Дзю в левом.

Обе бабки посмотрели друг на друга, а потом на Анфису. Клавдия чопорно поправила оборку на клетчатом фартуке и просто сложила руки, что означало, что она осталась при своем мнении.

– Там ведьма, а у нас утопленник, – пробормотала она, – еще неизвестно, кто лучше.

Анфиса оглянулась на окна, за которыми лежала мглистая лунная тьма.

Утопленник?.. Привидение?..

– Бабушка, ну что за собака у Петра Мартыновича?

– Значит, так. Вчера Юра возил меня в город. И только мы выехали за ворота, вдруг откуда ни возьмись Петр Мартынович. И почему-то на нашей дороге стоит!

– А тебе, конечно, жалко, что он на нашей дороге стоит, – тихонько заметила Анфиса.

Бабушка высокомерно задрала подбородок.

– Мне не жалко, только он там отродясь не стоял! На его участок с нашей дороги попасть никак невозможно! Как он туда забрел? Да и вид у него был… причудливый.

– Какой?

– А такой, что он был… неглиже.

– Как?!! Голый?!

– Анфиса, это неприлично! Разве девушка?..

– Клава, современные девушки все распущенные, это я тебе точно говорю, как современная девушка. Кроме того, Петр Мартынович без штанов меня решительно не привлекает!

– Анфиса, он не был без штанов!

– Бабушка, ты сама сказала!..

– Я сказала – неглиже.

– А что это значит?

– Кому-нибудь налить чаю, а то остынет!

– Добавьте мне, Клавдия Фемистоклюсовна. Стоит наш Петр Мартынович в исподнем и вроде даже… покачивается немного. Ну, думаю, как видно, гуано себя показывает, которое он день и ночь нюхает! А Юра мне: что-то вид у него больно бледный, может, плохо ему? Ну, пришлось остановиться. Может, и в самом деле человеку плохо?

Марфа Васильевна поднялась, взяла с дивана большой белый платок с ажурным краем, накинула на плечи и пересела в качалку.

– И дальше что, бабушка?

– А дальше смотрим мы с Юрой – и вправду не в себе он. – Бабушка покрутила рукой возле лба. – Как в бреду. Юра ему: как ты сюда попал, мол? А он отвечает: не помню, не знаю… Ну, повезли мы его домой к нему.

– Да ты что? – поразилась Анфиса. – Петра Мартыновича?! К нему домой?!

Бабушка повела плечом:

– А что тут такого? Он же сосед? Если у него беда какая, разве я помочь не могу?!

– Можешь, можешь, что дальше-то?

– Ну, подъехали к дому. А участок-то, – не удержалась бабушка, – как концлагерь, на зоны расчерчен, и в каждой зоне по парнику! Дорожки по линейке, и в углу куча навоза! Уже запасся!

– Бабушка, тебе не должно быть никакого дела до его навоза. Ты можешь себе позволить жить без навоза, а он не может!

– А в доме…

– Бабушка!

– Ну ладно, – быстро согласилась бабушка. – Не буду. Юра его на диван уложил, а Петр Мартынович вдруг вцепился в него и умоляет: не уходите, Христом богом прошу, потому что, если вы уйдете, тут оно меня и достанет!

– Кто?!

– Кто, кто! Привидение, вот кто!

Анфиса почувствовала легкий холодок в шее. Как будто подуло слегка.

Привидение?..

– Юра хотел «Скорую» вызвать, потому что мы так поняли, что он давно по улице бродит, из дому убежал. А он чуть не плачет, говорит, что в доме призрак его покойной матери, и она его к себе, мол, зовет. Он ночью чуть было к ней и не отправился. Со страху.

– Господи прости, – пробормотала Клавдия и перекрестилась, – а вы говорите, Марфа Васильна! Накличете и на нас беду, будете знать!..

Анфиса зашла за бабушкину качалку и немножко покачала ее туда-сюда.

– Ну? И что? Ты что-нибудь… выяснила?

– Мало, – задумчиво сказала бабушка, – мало. Только способ-то не новый.

– Не новый, – подтвердила Анфиса. – И все же?..

– Ну, племянники, конечно, есть, – неожиданно заявила бабушка. – Аж двое. Только им уже за сорок, и вроде бы такие игрушки им… не к лицу. Вполне… приличные люди. На вид, по крайней мере.

– Ты их видела?

– На фотографиях. Специально посмотрела.

– Какие игрушки? – вступила Клавдия. – Что за игрушки еще?

– Клава, – нетерпеливо сказала Анфиса, – ты что, не член нашей семьи?

– Почему? – натурально перепугалась Клавдия. – Как же не член! Конечно, член!

– Ты что, детективов не читала?

– Как же не читала?! Конечно, читала!

– Значит, знаешь: нет никаких привидений, кроме, может, утопленника нашего! Похоже, Петра Мартыновича кто-то свой пугает. В каких-нибудь гнусных целях. Наследники или что-то в этом роде, кто хочет его пораньше к покойной матери отправить. Про это сто книг написано!

– Так что же выходит?..

– Выходит, что на соседнем участке собака Баскервилей бегает. Чудовище. Исчадие ада. Да, бабуль?

– Ну, собака, не собака, а призрак покойной матери.

– А ты спросила… как он выглядит? Призрак матери?

– Да никак он не выглядит. Классическое привидение – в белом балахоне и с веревками.

– А веревки зачем?

Бабушка пожала плечами: