Детектив-Ностальгия. Компиляция. Книги 1-11

После открытки с разведенным мостом дурацкая армейская поговорка в воспаленном мозгу Сергея Козодоева приобрела новую форму: «Лучше сквозь землю провалиться, чем иметь мать-проститутку».

На предпоследнем уроке Голубева тихо спросила соседа по парте:

– Сергей, ты не заболел? На тебе лица нет.

Козодоев кивнул в знак согласия: «Да, я болен. Я тяжко болен».

– Слышь, Серега, – прошептала Наташа, – если ты заболел, валил бы на другую парту, а то заразишь меня перед завтрашней дискотекой. Мне с температурой валяться неохота, ты понял?

«Она вырастет и станет такой же сволочью, как моя мать, – подумал Сергей. – Не завидую я ее мужу».

Сравнив Голубеву и свою мать, Сергей вдруг осознал, что он, в сущности, ничего не знает о жизни своей матери до замужества. По ее словам, она была чистой и непорочной, а как на самом деле? Голубева ведь, когда станет матерью, не будет своим детям рассказывать, во сколько лет она познала «взрослую» любовь. Начнут ее подросшие дочери спрашивать: «Мама, а ты с мальчиками в школе дружила?», и Наташа мягко, по-матерински, улыбнется и скажет: «Да, провожал меня один парень до дома. После десятого класса мы с ним в первый раз поцеловались, оба смутились и больше не встречались. Стыдно обоим было друг другу в глаза смотреть».

«Так какой моя мать была до замужества на самом деле? Чего ей сейчас-то не хватает? Дочери-проститутки и сына-ефрейтора? На кой хрен ей этот Котик сдался?»

После уроков Сергей остановил Савченко:

– Вася, наши будут спрашивать, скажи, что я сегодня и завтра на улицу выйти не смогу. Отец на три месяца на вахту уезжает.

– Понял, брат! Кто спросит, передам.

По дороге домой Сергей решил: «На выходные, как улитка, спрячу рожки, а с понедельника начну расследование. Учителя не зря хвалят мое умение из кусочков складывать целое. Когда надо, я не хуже Шерлока Холмса любой клубок распутаю».

Вечером родители Сергея поспорили, какую сумму должен оставить отец на ведение домашнего хозяйства.

– Вова, – наседала мать, – ты сам прекрасно знаешь, что мясо можно купить только на рынке. Картошка в магазине вся гнилая. Я чем детей кормить буду?

– Римма, что ты мне сказки рассказываешь? – огрызался отец. – Можно подумать, после моего отъезда ты начнешь у плиты целыми днями стоять. Я в отпуске тебя два месяца просил испечь пирог с мясом, и где он?

– Какой пирог? – возмутилась было мать, но отец, повысив голос, быстро поставил ее на место:

– Большой пирог, огромный! С румяной хрустящей корочкой, с колечками лука внутри. Такой огромный пирог, чтобы я мог две трехлитровые банки пива купить и посидеть весь вечер перед телевизором. Ты же вместо пирога меня жареной картошкой потчуешь! Картошкой, дорогая, я на вахте на год вперед наедаюсь. Или ты думаешь, мы там одними пшенными концентратами питаемся?

– Вова, да я не об этом! – пошла на попятную мать. – Ты сам сказал, что первого января выйдет приказ о твоем назначении на должность начальника участка. На новом месте работы у тебя зарплата на сколько увеличится?

– Вот когда я стану начальником участка, тогда и поговорим, – отрезал отец.

– Вова, ты что, хочешь детей на Новый год без сладостей оставить? Послушай меня, дети-то тут при чем? Они же не в тайге живут. У всех будут столы ломиться, а мне что, черствым хлебом ребятишек кормить?

Через час непрекращающихся препирательств мать добилась своего и вытрясла из жмота пятьсот рублей на мелкие расходы.

– Я смотрю, ты в мое отсутствие шиковать собралась, – недовольно забурчал отец, отсчитывая купюры.

– Побойся бога! Я дополнительные часы в институте беру, семью сутками не вижу, из кожи вон лезу, лишь бы достаток в доме был, а ты меня расточительством попрекаешь?

– Римма, замолчи! – рявкнул отец. – Еще не хватало нам перед отъездом поссориться.

Сергей из своей комнаты прекрасно слышал весь разговор от начала до конца. Невесело усмехнувшись, он представил, какое оживление сможет внести в их спор. «Папа, у мамы есть любовник. У него скоро день рождения, вот мама с тебя и трясет рубли, чтобы с ним весело время провести и подарок ему достойный сделать».

За ужином Владимир Семенович допил початую бутылку водки и пошел почитать перед сном. Мать, оставив посуду на детей, занялась своими делами. Оставшийся вечер прошел скомканно, словно все в семье решили побыстрее разделаться с нервной субботой и перепрыгнуть в бодрое воскресенье.

Комнатка, в которой спали Сергей и его сестра Оксана, была крохотная. Не вставая со своей кровати, брат мог рукой достать до края кровати сестры. Отвернувшись к стене, Сергей дождался, пока Оксана ровно засопит, повернулся на спину, прислушался. В доме была тишина.

«Везет Оксанке, – подумал Сергей. – Ни забот, ни хлопот. Только коснулась головой подушки – и уже сны видит. А мне… Всю грязь расхлебывать».

Он осторожно встал, бесшумно подошел к родительской спальне, замер, стараясь уловить малейший интимный шорох за дверью. Тщетно! Ни размеренного поскрипывания кровати, ни вздохов. Ничего. Родители спали, а не занимались любовью перед долгим расставанием.