Детектив-Ностальгия. Компиляция. Книги 1-11

«Все это – дерьмо! – отчетливо понял Сергей. – Уличная слава, авторитет среди друзей, восторженный блеск в глазах девчонок: „Ах, это только ты мог провернуть!“ Все это блеф, миф, фикция. Чушь. Мусор. Скоропортящийся продукт. Срок его годности – до ухода в армию, а после нее уличная жизнь растворится сама по себе и наступят суровые будни. Мне надо будет кормить себя и семью, одеваться, водить жену в кино. На все это потребуются деньги, много денег. Рублей триста в месяц, не меньше. Путь к тугому кошельку лежит через институт. Тут-то меня и поджидает засада. Я поступлю в политех, через год уйду в армию, отслужу, вернусь и восстановлюсь на втором курсе. Если к этому времени отец и мать разведутся, то моя учеба накроется медным тазом. Мамаша-преподаватель не сможет содержать меня, студента. Она скажет: „Мне тебя, лоботряса, кормить не на что! Хочешь учиться – иди работать. Переведись на заочный факультет и обеспечивай себя сам. У меня еще дочь-школьница, мне ее на ноги поднимать надо“. Вот и все! Старушка с платочком в свое время не училась, теперь ходит в поеденных молью валенках. Мне, чтобы мелочь на папиросы не считать, надо отвадить любовника от матери и сохранить нашу семью. Кровь из носа – я должен развести их „мосты“ навсегда! Но как это сделать?»

Сергей щелчком отправил окурок в сугроб, немного постоял, нервно закурил новую сигарету.

«А замочек-то у Котика плохонький, английский. Открыть его – раз плюнуть».

Почти в каждой подростковой компании были парни, успевшие до совершеннолетия получить уголовный опыт. Среди знакомых Козодоева таким был прыщавый пацан по кличке Павлик. В прошлом году Павлик с дружком сняли шапку с пьяного мужика и получили по два года условно. До суда несовершеннолетних преступников содержали в следственном изоляторе. За четыре месяца в тюрьме Павлик так наблатыкался, словно он в зоне, на строгом режиме, отсидел лет пять. Причем все пять лет, по его словам, был среди зэков в большом авторитете. Рассказам Павлика о лихой воровской жизни не было числа. Как-то он, описывая свои явно выдуманные похождения, объяснил парням, как можно вилкой открыть английский замок. Козодоев запомнил технологию и для интереса решил поэкспериментировать с соседской дверью. К его удивлению, английский замок легко открылся. Проходить в квартиру Сергей, разумеется, не стал. Не для того он экспериментировал, чтобы соседей обворовывать.

«У Бурлакова в двери стоит английский замок. Я вскрою его без проблем, войду в квартиру… а что дальше? Слово из трех букв на стене написать? Ерунда это… хотя если подумать… Что-то в этом есть. Главное – не спешить и выверить удар так, чтобы Котик в ужасе отстал от матери».

Вечером «выздоровевший» Козодоев появился в двенадцатиэтажке. В последние дни Сергею не хотелось никого видеть, но он не мог допустить, чтобы кто-то из приятелей заметил изменения в его поведении. «Пока я не смогу найти выход из положения, все должно быть как всегда», – решил он.

В подъезде было накурено и скучно. О дерзкой «акции» в тылу врага уже никто не вспоминал. За прошедшую неделю слава Сергея Козодоева успела погаснуть, толком не разгоревшись.

«Как жаль, что Кайгородовой не было в тот день, когда мы с Фрицем вернулись с Волгоградской! – подумал Сергей. – Хотелось бы мне посмотреть на ее реакцию. Еще никто не решался провернуть „акцию“ во владениях Туриста. Я – смог, а что толку?»

Лена Кайгородова пришла в двенадцатиэтажку вместе с Быковым.

«Печальная красавица. – Сергей наконец-то смог в двух словах обрисовать облик Кайгородовой. – Лена, даже когда улыбается, всегда о чем-то грустит. За ее доброй и печальной улыбкой кроется какая-то тайна. Загадка прошлой жизни. В сущности, что мы знаем о Кайгородовой? Почти ничего. Никто не ответит на вопрос, почему она стала искать друзей в другом микрорайоне. Чего ей в родных стенах не сиделось? Парней на Волгоградской больше, чем девушек. Могла бы себе любого присмотреть, но она… Узнать бы ее тайну!»

Словно догадавшись, что Сергей думает о ней, Лена отвлеклась от разговора с подружкой и внимательно посмотрела на Козодоева. У Сергея защемило под сердцем.

«Все без толку! – подумал он. – Я люблю Лену, и никакая другая девчонка не вытеснит ее из моего сердца. Закончу с любовником матери и первым сделаю к ней шаг. Быть может, самый важный шаг в моей жизни. Почти гарантировано, что я потеряю друга, но игра стоит свеч! Я по ее глазам вижу, что Лена Кайгородова – это не моя ветреная мамаша. Она рога своему мужу наставлять не будет».

Чтобы не терзать себя, Сергей раньше всех ушел домой.

В субботу мать Козодоева пришла домой в шесть вечера. От нее исходил целый букет запахов из тонкого аромата дорогих духов, сигаретного дыма и спиртного.

– У коллеги был день рождения, пришлось немного задержаться, – объяснила свое позднее появление Римма Витальевна.

«Коллегу Костей зовут?» – мог бы спросить Сергей, но промолчал.

– Что-то у меня голова разболелась, – рассматривая себя в зеркале, сказала мать. – Ты себе сам ужин разогрей и Оксане оставь. Я, пожалуй, пойду прилягу ненадолго.