Детектив о кровавом убийстве (СИ)

- "Эх, мама, мама, - думает Геннадий Иванович - Знала бы ты, сколько я заработал на продаже таких-то участков..." Вспоминает, как, почти даром, приобрёл 15 гектар. Пригласил землеустроителя, распланировали на участочки по шесть соток, распродал с аукциона. Страшно сказать, сколько тогда выручил. Причём, всё законно делалось. Взял тогда азарт Геннадия Ивановича. Молодой был, голова хорошо варила, чего только не предпринимал и всё законно. Предложили как-то купить слиток золота весом 500 грамм. Взял и купил почти за миллион. А зачем? Вот тут он и споткнулся. До товарищей этих (Абрамович, Дерипаски, Прохоров) так и не дотянул и стал задумываться. Первой мыслью было обратить всё в деньги, что и было сделано. Две сумки валюты всё-таки пришлось к маме отнести. Большие клетчатые сумки, "челноки" в таких товар возят из Турции и из Китая. Маме сказал - "Товар". Мама сказала: "Поставь под кровать".

Той порой молодой участковый уполномоченный, уже третий после Алексея Михайловича Анискина, Серёжа Артамонов обратил внимание - чего это сын Анны Петровны носится с сумками. Хоть в наше время это обычное явление, а будто бы кто его толкнул. К матери своей зачем-то оттащил две сумки. Прежде чем что-то предпринять Серёжа пошёл посоветоваться с бывшим участковым дядей Лёшей. Он всегда так делал. Алексею Михайловичу Анискину Серёжа нравился. Он доверял его чутью и всегда помогал. Вместе они решили, что не вредно поинтересоваться, что за товар с такой таинственностью поступает к Ганичеву, и зачем он поставил железную дверь в одну из комнат и железные решётки на окна.

Проще всего было заглянуть в сумки, которые хранились у Анны Петровны. Серёжа зашёл к ней и повёл разговор - не знает ли она, где купить джинсы и не продаёт ли их её сын.

- Да ты что, Серёжа, разве он станет сам торговать, у него же эти, как их - менеджеры.

- А в этих сумках чего?.

- Кто ж его знает, давай посмотрим.

Серёжа опешил от такого лёгкого исхода. А Анна Петровна сумку тянет из-под кровати.

- Тяжёлая, я и не совладаю.

Серёжа помог, но открыть не смогли. Запечатано, заклеено, ещё и зашито.

- Ой, Серёженька, давай лучше не будем, я у него спрошу. Неудобно как-то.

Серёжа ушёл ни с чем, а Анна Петровна взяла ножницы и, ничтоже сумняшеся, распорола податливую упаковку. Пачки денег лежали плотно, аккуратно, неправдоподобно. - "Ладно, спрошу у Генки" - спокойно подумала Анна Петровна.

Геннадий Иванович, когда пришёл, тоже спокойно объяснил, что это "деньги партии", он их должен положить в банк как поедет.

- Зачем же вы сумку разрезали, мама. Как я их теперь повезу?

- Давай зашью, мы с Серёжей думали, что у тебя тут товар. Ему джинсы нужны.

- Что, Серёжа тоже видел эти деньги?.

- Нет, он сразу ушёл, а я потом разрезала. Подумала, к чему это так упаковано, а тут, вишь, деньга партии. Чего сразу-то не сказал, я бы и не резала.

Объяснения, что это "деньги партии" для Анны Петровны было достаточно. Какая партия - неважно. Раз партия, то это всё понятно, это святое и вопросов больше нет. Сказать Анне Петровне, что это его деньги Геннадий Иванович не мог, так как не смог бы ничего объяснить ей из-за сложности современных финансовых взаимоотношений - бизнеса, наиновейшей "этики" взаимных надувательств. Вот участковому Серёже, если он узнает и спросит, он найдёт, что сказать, и тот поймёт, что всё законно. Заходить же в чужой дом и заглядывать в чужие сумки без ордера от прокурора, вот это - незаконно и чревато взысканиями по службе.

Когда на следующий день Серёжа Артамонов проходил мимо, Анна Петровна открыла окно и крикнула: "Серёжа, у него никакого товара нет, там деньги партии лежат, он их уже и забрал" - и закрыла окно. Серёжа остолбенел, минуты две стоял, потом пошёл к дяде Лёше Анискину.

Они совещались долго. Как к этому относится. Улик никаких. Сколько "денег партии", и есть ли они на самом деле - неизвестно. Мало ли что показалось Анне Петровне. Откуда она узнала про деньги. "Посмотрим, что дальше будет" - решили участковые. Но ничего не происходило. День, два, неделя, уже и месяц на исходе, а в доме Ганичева никакого движения. Всех служащих уволил и охранников не видно. С внешним миром, должно быть, связывается по электронной почте. Если связывается. Что же такое произошло с человеком - бизнесменом, бывшим "партийным функционером". Как узнать? А зачем узнавать, он же не делает ничего противозаконного. Сидит себе, книгами обложился, читает, пишет. В окно с улицы видно. Ни от кого не скрывается. Серёжа приспособился в полевой бинокль с высокого дерева понаблюдать - что он читает. Разглядел - "Мать честная, "Капитал" Маркса читает!". Другие книги - не видно, какие. Не иначе как Энгельс, Ленин, товарищ Сталин.

- "Всё ясно, - подумал участковый уполномоченный Сергей Артамонов, - комсомольская юность, высшая партийная школа, штудирование гениальных трудов дни и ночи оставили след...". Сергей решил, что идеология советских времен крепко засела в голове Ганичева и пробудила "партийную совесть".