Детектив США. Книга 7

И все-таки Людендорф не доверял ему. Главным образом потому, что считал этого Крюгера глупым.

– Позвольте напомнить вам, господин Крюгер, что я владею… английским языком в достаточной мере, чтобы изъясняться и понимать.

– Тогда почему же вы им не пользуетесь?

– Я не испытываю в этом – как это говорят? – ни малейшей необходимости.

– Но я этого требую, черт побери!

Адольф Гитлер внезапно хлопнул в ладоши, требуя тишины. Людендорфу этот жест показался оскорбительным, но из уважения к талантам Гитлера он заставил себя смириться.

– Замолчите! Оба!

Гитлер отошел от стола и повернулся ко всем спиной. Завел руки за спину. Несколько секунд он стоял молча, и никто не осмеливался нарушить тишину. Потому что это была его – Гитлера – тишина, и Геббельс, безумно любивший театральность, с удовлетворением наблюдал за тем, какой эффект производило поведение Гитлера на присутствующих.

Людендорф подыгрывал боссу, хотя все еще испытывал чувство досады. Он хорошо знал, что Гитлер не силен в логическом мышлении. Он воистину велик как провидец, но подчас оказывается немощен и слеп, когда требуется решать сугубо практические вопросы. Это осложняло его деятельность и деятельность Розенберга, а они считали себя истинными архитекторами нового порядка. Людендорф надеялся, что в данном случае Гитлер согласится с его доводами. Ведь Рейнгардт, как и сам Людендорф, – вояка, гордый и неподкупный. С таким нужно обращаться деликатно. Кто же способен понимать это лучше, как не бывший фельдмаршал императорской армии, сохранивший свое достоинство в этом трагическом разгроме?

Адольф Гитлер спокойно произнес:

– Мы поступим так, как говорит герр Крюгер.

– Герр Гитлер согласен с вами, Крюгер! – Гесс коснулся руки Скарлетта. Он никогда не любил самонадеянного Людендорфа и теперь предвкушал свое торжество. Ставкой был Рейнгардт. Если Крюгер одержит верх, Людендорф окажется в дураках.

– Но почему! Это очень опасно! – Людендорф счел необходимым возразить, хоть и знал, что это бесполезно.

– Вы слишком осторожны, а время не ждет. Крюгер прав. И мы поступим именно так! – сказал Адольф Гитлер.

Рудольф Гесс выпятил грудь. Он многозначительно смотрел на Людендорфа и Геббельса, незаметно подталкивая Скарлетта локтем.

– Герр Гитлер говорит, что наш друг Людендорф грешит чрезмерной осторожностью. Он прав. Людендорф всегда чересчур осторожничает… Но герр Гитлер хотел бы детально проанализировать ваше предложение…

Адольф Гитлер говорил медленно, но твердо, чеканя каждую фразу. Он с удовлетворением наблюдал за лицами своих слушателей. А в завершение монолога выкрикнул:

– Вот что такое Монбелье!

Каждый оценивал речь Гитлера по-своему, но все сходились при этом в одном: он – гений. Для Гесса решение Гитлера было равнозначно яркой вспышке политического озарения.

Для Геббельса оно было очередным подтверждением способности Гитлера нащупать основную слабость оппонента.

Для Людендорфа – еще одним доказательством умения Гитлера взять заурядную идею, приправить ее собственной дерзостью и выдать за достойный восхищения образец блестящей стратегии.

Генрих Крюгер – Скарлетт спросил:

– Что он сказал, Гесс?

Ответил ему, однако, не Рудольф Гесс. Ответил Эрих Людендорф, не сводивший с Адольфа Гитлера глаз:

– Герр Гитлер только что… сплотил ряды военных, Крюгер. Своим кратким резюме он обеспечил нам поддержку пруссаков.

– Что?

Рудольф Гесс повернулся к Скарлетту.

– Генералу Рейнгардту скажут, что, если он не выполнит наши требования, в Союзную комиссию поступит сообщение, что он ведет секретные переговоры о незаконных поставках оружия. И это правда: встречу в Монбелье невозможно отрицать!

– Рейнгардт солдат! – добавил Людендорф. – Он не станет лгать и отмежевываться от того, что сделал! Даже если его будут склонять к этому. Его хорошо знают многие – фон Шнитцлер, Киндорф. Даже Крупп! Чтобы Рейнгардт нарушил слово! – Людендорф громко рассмеялся. – Священное слово солдата!

Гитлер чуть заметно улыбнулся и, обратившись к Гессу, заговорил с ним доверительно, то и дело поглядывая на Алстера Скарлетта.

– Фюрер уважает и высоко ценит вас, Генрих, – сказал Гесс. – Он спрашивает, как там наши друзья в Цюрихе?

– Все идет по плану. Допущенные ошибки исправлены. Быть может, мы потеряем еще одного из оставшихся тринадцати… Хотя это нельзя считать потерей – он обманывал нас.

– Кто это? – Людендорф, видно, решил потренироваться в английском.

– Торнтон.

– А как быть с его участком? – продолжал Людендорф.

Скарлетт-Крюгер с высоты своего финансового могущества презрительно глянул на этого мыслителя-вояку Людендорфа.

– Я просто его куплю.

– А это неопасно? – Гесс наблюдал за Людендорфом, который переводил слова Скарлетта Гитлеру. Оба выказывали признаки беспокойства.

– Нисколько.

– Быть может, вам не стоит заниматься этим лично, мой юный друг? – Людендорф говорил ласковым, но вместе с тем назидательным тоном. – Кто знает, кому будут принадлежать ваши симпатии через полгода?

– Я возмущен вашими словами!

– Но вы не немец. И это не ваше сражение!