Детектив США. Книга 9

По индикатору, расположенному на аркообразном своде над дверью лифта, я следил за его движением. Подождал минуту-другую, чтобы посмотреть, не пойдет ли лифт назад, удостоверился, что из него вышли, и нажал кнопку вызова. Вызов не срабатывал. Это было видно по индикатору. Очевидно, они оставили дверь лифта открытой. В этот поздний час в доме работал только один лифт, да и тот в автоматическом режиме.

Минуты через две-три я поднялся на четвертый этаж и двинулся по коридору к 419 квартире.

Дверь была открыла настежь. Внутри горел свет. Справа, из спальни, доносились голоса. Я вошел в квартиру и через застекленную дверку увидел полицейского и стоящих напротив него обеих женщин: бледную, с дрожащими губами и походившую в эту секунду на разозленную, готовящуюся исцарапать своего обидчика кошку Альму Хантер, и совершенно спокойную, с поджатыми губами Сандру Биркс. Мне вдруг подумалось, что именно так, наверное, должен выглядеть образцовый третейский судья. На полу, распростертый на спине — одна рука в отлет — лежал Морган Биркс. В его остекленевших глазах горели искорки от падавшего с потолка света. Полицейский спросил Альму:

— Откуда у вас взялся пистолет?

— Он у меня и раньше был.

— Где вы его купили?

— Я его не покупала.

— Кто вам дал его?

— Друг.

— Когда? Где?

— Разумеется, в Канзас-Сити. Прошло уже немало времени, поэтому когда точно, не припомню, — сказала Альма и отвела взгляд от полицейского.

Сандра Биркс за спиной полицейского увидела меня. Глаза ее сузились. Она поднесла ладонь к губам, а затем легким, едва приметным поворотом кисти дала мне знак удалиться.

Полицейский явно что-то заметил. То ли этот ее жест, то ли то, что взгляд ее направлен мимо него.

— А это еще кто? — спросил он, повернувшись ко мне.

— Что здесь произошло? — спросил я, старательно вытянув шею и уставившись на лежащего посередине комнаты недвижимого мужчину.

Сандра Биркс бесстрастным голосом произнесла:

— Это, наверно, жилец с нашего этажа.

Полицейский резко шагнул ко мне.

— Выйдите отсюда, — сказал он. — Произошло убийство. Зрители нам тут не нужны. Кто вы такой? Что…

— Так повесьте табличку на дверь, — перебил я. — Мне показалось, тут у вас что-то неладно. Дверь у вас настежь, вот я и…

— Ладно, ладно, — сказал он. — Идите своей дорогой, а дверь мы сейчас запрем.

— Полегче, сержант. Я имею полное право зайти внутрь, раз дверь открыта настежь, и вы не можете запретить мне…

— Это я-то не могу? — взъерепенился он, и с размаху опустил свою огромную ручищу мне на шею чуть пониже затылка, потом прихватил могучей пятерней полворотника и с силой пихнул меня в коридор.

Он придал мне такое ускорение, что я чуть не врезался в противоположную стену коридора. Я услышал, как за спиной у меня сильно хлопнула дверь и раздался щелчок замка.

Таковы уж полицейские. Попытайся я по собственной инициативе уйти из квартиры, он бы затащил меня в комнату и постарался бы сделать из меня свидетеля или еще чего похуже. А моя дерзость и настойчивые попытки остаться привели к тому, что меня без лишних слов выставили за дверь, как шелудивого щенка. Он доказал, что закон на его стороне, и лишний раз подтвердил ту непреложную истину, что прав всегда будет сержант полиции, а не скромный и безгласный гражданин, регулярно выплачивающий казне подоходные налоги.

Что же там между ними произошло, я так и не выяснил, но жест Сандры Биркс был достаточно красноречивым. Биться лбом о стену не имело смысла. Я вошел в лифт и поехал вниз. При каждом вдохе в груди у меня отдавало тянущей болью, и теперь было совершенно очевидно, что и полицейская «терапия» не принесла мне облегчения.

Патрульная машина по-прежнему стояла у обочины тротуара. В ней сидел второй полицейский и слушал, что передают по рации. Когда я вышел на улицу, он делал какие-то пометки в блокноте. Завидев меня, он поднял голову повыше и, щуря глаза, стал было присматриваться, но в это время по рации начали передавать приметы человека, который по какой-то причине находился в розыске, и полицейскому, слава Богу, в эту минуту было не до меня, так что он позволил мне беспрепятственно пройти мимо.

Благополучно миновав самую опасную зону, я отнюдь не ускорил шага, напротив, пока не достиг перекрестка, старался держаться как можно более непринужденно; раза два или три подходил к самому краю тротуара, желая показать, что ловлю свободное такси. За спиной раздавалось шипение полицейской рации, невнятный голос монотонно бубнил: «тридцать семь — тридцать восемь лет, рост пять футов десять дюймов, вес приблизительно сто восемьдесят фунтов, серая фетровая шляпа с широкими полями, черная окантовка… рубашка… галстук красный в горошек… последний раз видели… бежал… обстоятельства… преступление…».

Наконец, я дошел до конца улицы и повернул за угол. Навстречу мне на медленной скорости двигалось такси с зеленым огоньком. Я поднял руку.

— Куда вам? — спросил таксист.

— Прямо. Я потом скажу, где остановиться, — ответил я.