Детектив США. Выпуск 11

Она продолжала рассказывать. Борден заставил их проделывать разные штуки. Правда, никаких попугаев. Он рассказал Глэдис, что после того как он разбудит ее, он будет касаться своего носа и она каждый раз будет вставать, откашливаться и садиться. Она так и делала. Когда Борден спросил ее, почему она так делает, она ответила, что ей защемило спину и она пыталась от этого избавиться. Правда, смешно, как они всегда объясняют причины своих действий после внушения?

— Иногда ничего смешного в этом нет. Никакого попугая, а?

— Абсолютно никакого.

— Джей оставался наедине с Борденом?

— Дай подумать… пожалуй, один раз. По-моему, он пошел с папой в его кабинет выпить. Впрочем, это было после того, как все уже закончилось, да они там долго и не задерживались. А что?

— Просто любопытно, Энн. Ни в чем нет уверенности. Больше ничего не хочешь рассказать?

— Больше ничего, ну, что, все?

— Нет. Как насчет того, чтобы дать мне списочек всех, кто присутствовал у вас в тот вечер?

Она несколько мгновений молчала, потом выражение лица у нес снова изменилось.

— Мне придется убрать руку, — сказала она. — Ты вел себя так, как будто и не знал, что она там, Марк.

Я поразился, как напряженно звучал мой собственный голос, когда я ответил.

— Я знал, что она там.

Она улыбнулась, не разжимая зубов, и нежно провела ладонью по моей ноге. Потом потянулась к сумочке и вынула карандаш и кусок бумаги. Во рту у меня пересохло.

Перед тем как начать писать она бросила на меня взгляд из-под длинных ресниц и нежно произнесла:

— Угу. Пожалуй, ты знал. — Потом небрежно сказала. — Давай посмотрим, так, папа, Глэдис и я, потом Артур в длинных кальсонах. Затем мистер Ганнибал, папин адвокат и вроде как друг семьи. Он пришел с мисс Стюарт. Еще Питер Солт и Эйла Вейчек. Он художник, а она натурщица. Боюсь, она тебе понравится. — Она писала и говорила одновременно.

— Почему она мне понравится?

— Потому что она просто прелестна. Тебе разве не нравятся прелестные женщины?

— Конечно нравятся, но…

— Я тоже прелестна, но может она больше в твоем вкусе. Ее можно назвать сексуальной. На вид сладострастная, даже больше, чем я. — Она сделала паузу и потом добавила. — Конечно, она немного глупа.

— Теперь знаю, что она мне понравится. Однако я могу не понравится ей.

Энн подвинула мне листок через столик и сказала:

— Если не понравишься, то сразу поймешь. — Она хмыкнула.

— А если понравишься, то тоже сразу поймешь. Одно только у Эйлы плохо. У нее большая грудь. — Она улыбнулась и продолжила, как бы специально разжигая мое воображение. — Хотя не знаю, если бы ты увидел ее обнаженной, ты мог бы со мной не согласиться. Это могло бы тебе понравиться.

Я не знал, что сказать.

— Но ты же никогда, — сказала Энн, — не видел Эйлу. Тебе будет трудновато представить, как она выглядит в обнаженном виде. — Она сделала паузу и еще нежнее сказала. — Но ты можешь представить меня, правда, Марк?

В этом-то и была вся беда: я уже этим занимался.

— Попробуй, Марк, — сказала она. — Посмотри на меня и постарайся представить. — Она откинулась назад, прислонившись к стенке кабинки. — Сейчас же, Марк.

Я все же посмотрел на нее, на все выпуклости и округлости тела, которые так ясно вырисовывались под облегающей шерстью. Потом вспомнил про Джея и Глэдис. Я отодвинулся от нее и грубо произнес:

— Ради бога, Энн, дай парню отличиться. Прекрати и слушай внимательно. Почему ты считаешь, что я встречусь с этой Эйлой? Или с кем-нибудь еще?

Она вздохнула, пожала плечами и выпрямилась:

— Очень просто, — молвила она наконец скучноватым голосом. — Ты расспрашиваешь Глэдис о папе и вечере. Ты забрасываешь меня вопросами. Теперь этот папин попугай. Когда мы расстанемся, ты обойдешь всех, кто был у нас вечером, может для того, чтобы узнать кто из нас врет — я или Глэдис. Разве не так? Так же, детектив.

— Ну…

— Конечно, обойдешь. Хочешь чуть-чуть повеселиться?

— Ну…

— Когда встретишься с Питером Солтом, скажи ему, что ты художник. Может он продемонстрирует тебе свои картины. — Она показала на листочек бумаги. — Здесь имена и адреса, которые я знаю.

— А эти картины. Хорошие?

— Просто писк. Он пишет обнаженную натуру.

Обнаженную натуру? Что ж, обнаженная натура мне нравится.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда в свободное время займусь картинами.

Она допила стакан.

— Еще.

— Э нет. Я должен встретиться с гипнотизером.

— Правда, Марк, — сказала она серьезно. — Мне хочется еще выпить. Я не хочу, чтобы ты уходил. Пожалуйста. — В ее голосе чувствовался подвох.

Я серьезно посмотрел на нее.

— Энн, в чем дело? Ты же знаешь, у меня работа, и мы не можем просидеть здесь весь вечер. — Я посмотрел вокруг. — И уж, конечно, не в этом заведении. Несколько странное для нас местечко, согласна?

Она не улыбнулась в ответ, а без обиняков сказала:

— Это клуб педиков. Я здесь как дома.

— Ты? Но ты же не…

Она прервала меня.