Детектив США. Выпуск 11

— Не надейтесь меня подловить. И чего вы так стараетесь обелить мистера Свейна, не понимаю. Я-то знаю, что деньги взял он, а не мистер Роулинсон. Да о чем говорить — бедный старик тогда лишился всего своего достояния. И с тех пор еле сводит концы с концами.

— На какие средства он живет?

— Получает небольшую пенсию. У меня есть сбережения. Я долгое время работала санитаркой. Так мы и перебиваемся.

Это было похоже на правду. Во всяком случае, я поверил миссис Шеперд.

И она, уловив перемену в наших отношениях, стала смотреть на меня добрее.

— Бедняга, вам надо отдохнуть, — она участливо прикоснулась пальцами к моему забинтованному плечу, — зачем вам забивать голову такой ерундой? Разве вы не устали?

— Устал, — согласился я.

— Тогда почему бы вам не поспать. — Голос ее действовал усыпляюще. Она положила ладонь мне на лоб. — А я посижу тут около вас, если вы не против. Люблю больничный запах. Я ведь работала в этой самой больнице.

И она села в кресло, стоявшее между стенным шкафом и окном. Кресло застонало.

Я закрыл глаза и размеренно задышал. Однако спать я и не думал, а просто лежал с закрытыми глазами и прислушивался к миссис Шеперд. Она не двигалась с места. В окно врывался уличный шум: гудели автомобили, пересмешник настраивался на ночную серенаду. Но он все откладывал и откладывал свою песню, пока меня не охватило предчувствие, что вот-вот что-то произойдет. Я был взвинчен до предела.

Искусственная кожа кресла пискнула, ноги миссис Шеперд еле слышно зашлепали по линолеуму, потом щелкнула щеколда, заскрипела дверь.

Я открыл глаза — миссис Шеперд на месте не было. Очевидно, забралась в стенной шкаф. Вскоре дверца шкафа медленно приоткрылась, оттуда боком вылезла миссис Шеперд с фотографией Ника. Она поднесла фотографию ближе к свету. Лицо ее выражало любовь и страдание.

Она взглянула на меня, увидела, что я лежу с открытыми глазами, не сказав ни слова, спрятала карточку под пальто и тихо вышла из комнаты.

Я не стал ее останавливать. В конце концов, фотография принадлежала ей. Я выключил свет и стал слушать пересмешника. Пересмешник теперь распевал во все горло, и я заснул под его трели. Мне снилось, что я Ник, а миссис Шеперд моя бабушка и она живет в саду, где щебечут птицы, в округе Контра-Коста.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Утром, когда я вкушал подмокший тост с паштетом, в палату вошел хирург-ординатор.

— Как себя чувствуете?

— Отлично, — соврал я, — но на вашем рационе сил не наберешь. Когда вы меня выпустите?

— Не надо торопиться. Я хочу, чтобы вы недельку отлежались.

— О неделе не может быть и речи.

— Я не настаиваю на том, чтобы вы здесь оставались. Регулярное питание, легкая гимнастика, чередующаяся с отдыхом, — вот что вам нужно, чтобы прийти в норму, и, разумеется, избегать драк.

— Еще бы, — сказал я.

Утро я изо всех сил отдыхал. Тратвелл так и не позвонил; ожидание стало мешать отдыху, а под конец свело его на нет.

Незадолго до полудня я снова позвонил в контору Тратвелла. Телефонистка сообщила, что его нет на месте.

— На самом деле нет?

— На самом деле. Я не знаю, где он.

Я немного поотдыхал, немного подождал. Из Пасадены примчался на мотоцикле полицейский, привез ключи от моей машины и объяснил, куда он ее поставил. Это перст судьбы, подумал я.

После раннего ленча я выкарабкался из постели и нацепил кое-что одежды. К тому времени, когда я справился с исподним, брюками и ботинками, я был весь в поту, меня трясло. Кое-как прикрыв окровавленной рубашкой плечи и грудь, я накинул поверх куртку.

По коридору взад-вперед сновали сестры и санитарки: разносили ленч. Я пересек коридор, открыл серую железную дверь, ведущую на пожарную лестницу, прошел пешком три этажа вниз и вышел боковым ходом на стоянку. Разыскал свою машину. Посидел там. Отдышался. Легкая гимнастика, чередующаяся с отдыхом.

Автострада была забита, транспорт еле полз. Машина плохо слушалась, хотя я и лез из кожи вон. Но внимание мое то и дело отвлекалось, и раз, чтобы не врезаться в идущую впереди машину, мне пришлось резко затормозить.

Сначала я намеревался поехать в Пасифик-Пойнт, однако едва дотянул и до Уэст-Лос-Анджелеса. Дожимая последний квартал своей улицы, я увидел в зеркале машины бородача с тюком. Я тут же оглянулся, но бородач исчез.

Поставив машину у обочины, я с трудом вскарабкался по лестнице и, едва открыв дверь, услышал, как в квартире яростно, словно звуковая мина-ловушка, надрывается телефон. Я снял трубку и перенес телефон к креслу.

— Мистер Арчер, говорит Элен из телефонной службы. Вам два раза звонили по неотложным делам. Некий мистер Тратвелл и некая мисс Тратвелл. Я с тех пор никак не могла вам дозвониться.

Я посмотрел на электрочасы: они показывали два. Элен продиктовала мне номер тратвелловской конторы и куда менее знакомый телефон, оставленный его дочерью.

— Еще звонки были?

— Да, но тут, очевидно, произошла какая-то ошибка. Одна из пасаденских больниц утверждает, что вы им задолжали сто семьдесят долларов. Включая стоимость операции, так они сказали.

— Все верно. Если они еще позвонят, скажите, что я отправлю чек почтой.