Детектив США. Выпуск 9

— Ладно, это ваше дело, — сказала она. — Но у меня есть небольшая информация, которая, может быть, даст вам пищу для размышлений, — если, конечно, она вам не известна. Недель шесть тому назад здесь побывал полицейский из Лос-Анджелеса, по фамилии Де Сото, верзила с отвратительными манерами. Он нам не понравился, и мы не стали с ним откровенничать. Мы — это три сотрудника нашего «Знамени». У него была с собой фотография, и он сказал, что разыскивает женщину по имени Милдред Хэвиленд. По полицейским делам. Это была обычная фотография, увеличенный моментальный снимок, не полицейское фото. Он сказал, что, по его данным, эта женщина находится где-то здесь. Фотография сильно походила на Мьюриэл Чесс. Волосы казались рыжеватыми и были уложены не так, как она носила их здесь, и брови были выщипаны в узенькие дуги, а это сильно меняет внешность женщины. И все равно она была очень похожа на жену Билла Чесса.

Я побарабанил по дверце машины, помолчал и спросил:

— И что вы ему сказали?

— Ничего мы ему не сказали. Во-первых, мы не были уверены. Во-вторых, нам не понравились его манеры. В-третьих, даже если бы мы были уверены и нам бы понравились его манеры, мы вряд ли стали бы натравливать его на нее. С какой стати? Любой из нас совершал поступки, в которых потом раскаивался. Возьмите к примеру меня. Я была когда-то замужем — за профессором классической филологии в Редлендском университете. — Она пренебрежительно засмеялась.

— За вами тоже могла бы числиться какая-нибудь история, — сказал я.

— Еще бы. Но здесь, в глубинке, все мы просто люди.

— Этот самый Де Сото приходил к Джиму Пэттону?

— Конечно, я в этом уверена. Джим ничего об этом не говорил.

— Он вам показывал свой полицейский знак?

Подумав немного, она тряхнула головой.

— Не припомню. Мы просто и не подумали усомниться в его рассказе. Он держался как настоящий крутой полицейский из большого города.

— По мне, так это скорее свидетельствует об обратном. Кто-нибудь говорил Мьюриэл об этом типе?

Она заколебалась. Долго глядела в ветровое стекло, потом повернула голову ко мне и кивнула.

— Я ей сказала. Наверное, это было не мое собачье дело, да?

— А она что?

— Ничего. Рассмеялась странным таким смущенным смешком, как будто я неудачно пошутила. И ушла. Но мне показалось, что в глазах у нее промелькнуло какое-то странное выражение. Вас все еще не интересует Мьюриэл Чесс, мистер Марлоу?

— С какой стати? Я сроду не слыхал о ней, пока не приехал сюда несколько часов тому назад. Честно. И о женщине по имени Милдред Хэвиленд тоже никогда не слыхал. Отвезти вас назад в город?

— О нет, спасибо, я прогуляюсь. Тут идти всего ничего. Очень вам признательна. Я хочу надеяться, что Джим не попадет в затруднительное положение. Да еще в таком скверном деле, как это.

Выбираясь из машины, она поставила одну ногу на землю, тряхнула головой, рассмеялась:

— Говорят, я очень неплохой косметолог. Надеюсь, что это так. Но интервьюер из меня никакой. Доброй ночи.

Я пожелал ей доброй ночи, и она ушла в наступавший вечер. Я сидел, глядя ей вслед. Вот она дошла до главной улицы, свернула, скрылась из виду. Тогда я вышел из «крайслера», перешел через дорогу и направился к избушке телефонной компании.

9

Ручная олениха с кожаным собачьим ошейником прогулочным шагом пересекала передо мной дорогу. Я похлопал ее по ворсистой шее и вошел в телефонную контору. Девчушка в брюках сидела за столиком и возилась с книгами. Она сообщила мне тариф связи с Беверли-Хиллз и дала мелочь для телефона-автомата. Будка находилась на улице, она прислонялась к фасаду избушки.

— Надеюсь, вам здесь понравится, — сказала девчушка. — Здесь очень тихо, очень спокойно.

Я закрылся в будке. За девяносто центов можно было разговаривать с Дереком Кингсли пять минут. Он был дома, и нас быстро соединили, но разговору здорово мешали атмосферные помехи в горах.

— Нашли что-нибудь? — судя по голосу, опять звучавшему энергично и самоуверенно, он уже принял не меньше трех бокалов виски с содовой.

— Даже слишком много, — сказал я. — И совсем не то, что нам нужно. Вы один?

— Какая вам разница?

— Для меня — никакой. Но я знаю, о чем буду говорить. А вы не знаете.

— Хорошо, выкладывайте, что бы там ни было, — сказал он.

— У меня был долгий разговор с Билли Чессом. Ему там одиноко. Жена ушла от него месяц тому назад. Они поцапались, он уехал и напился, а когда вернулся домой, ее уже не было. Она оставила записку в том смысле, что ей лучше умереть, чем жить с ним дальше.

— По-моему, Билл слишком много пьет, — произнес голос Кингсли очень издалека.