Детектив в Новый год

- Все-то вы торопитесь, герр Фризе, - упрекнул коллегу Варченко. - Когда благословят вас вышестоящие инстанции на работу в лаборатории, тогда и получите. А пока скажите спасибо, что охрана вас в лесу не бросила. Отогреетесь, ночку скоротаете, а утром - нах хаузе… так у вас рекут? Дальше сего крыла, - он обвел трубкой вокруг себя, - я вас пустить не имею права. В смежном корпусе уже аппаратуру монтируют.

-А в зале нижнем что завывало такое? - вспомнил свои недавние страхи Пафнутий. - И мигало…

- Сигнализация. Свет, звук - все чин по чину. Куда ж без нее? Вообразите, сколько тайных разработок в оном каменном ларце храниться будет!

- Не доверяете вы нам, Александр Васильевич, - с горечью заметил Вадим. - Архаровцами себя окружили, а мы, ваш преданный коллектив, побоку…

- Всему свое время, Вадим Сергеевич, - оборвал его шеф. - Всяк сверчок знай свои должностные обязанности. - Он вдруг подобрел, суровые морщины на лице разгладились. - Знаете… за то, что вы супротив моего веления пошли, я вас не виню. День сегодня такой… особенный. Макар Пантелеевич, не сочтите за труд… Там, за дверью, портфельчик мой. Принесите сюда, будьте любезны.

Макар, следуя его собственному выражению, метнулся кабанчиком и выполнил просьбу. Александр Васильевич достал из портфельчика литровую бутыль туркестанской кизиловой бормотухи. У Пафнутия разгорелись глаза.

- По стаканчику дозволите?

- Перун с вами! - Варченко отставил бутыль подальше. - Это для спецотрядовцев. Я их в Москву отпущу, пусть отдыхают. А нам - другое.

Из того же портфельчика явилось миру шампанское «Парадиз». Этикетка на темном стекле свидетельствовала, что произведено оно в махровом 1910 году.

- Сан Силич! - изумился Макар. - Где вы эту древность откопали?

- Сберег, - скромно ответствовал шеф. - С незапамятной эпохи… Ждал повода, мечтал о хорошей компании. Мечты сбываются!

- Так вот для чего вы не дали нам в город вернуться! - догадался Вадим. - Не собирались вы за нами никаких егерей присылать. Ушли, а потом «у-га» стали кричать, подманивать…

Шеф посмотрел на него, как на душевнобольного, и насупил брови.

- Вадим Сергеевич, вы не захворали? Дайте-ка лоб пощупаю… Жара нет. Что за белиберда? Я не чадо малое, чтобы агукать. Не обижайтесь, но это вам с испугу пригрезилось.

- Но мы все слышали!

- Довольно. Открывайте шампанское, Макар Пантелеевич. А я пойду охранников спроважу.

Через полчаса они уже пировали, разлив драгоценный «Парадиз» по нашедшимся в усадьбе мятым кружкам. Чубатюк приволок из подвала длинную скамью, на ней и расселись. Шеф произнес прочувствованный спич, сознался, что в детстве обожал Рождество, особенно душистую елку, увешанную грецкими орехами в золотой фольге, стеклянными шариками и обмотанную бумажными ленточками из цветной бумаги.

- Сейчас все иначе, - понурился он, глядя, как лопаются пузырьки на дне кружки. - Я люблю коммунизм, но иной раз, знаете ли, хочется как раньше… Чтобы взял хлопушку и - ба-бах! - а в ней колпачок клоунский. Его на голову надеваешь, и сразу весело!

- Зер гут, - проурчал захмелевший Фризе. - А мне на Рождество короткий танишь надеваль… курточка как у матрозен… О, дас вар зер… майне фатерлянд!

- Это же не по-большевистски… - попробовал вступить в полемику Вадим, но его реплику тут же заглушил раскатистый бас Макара:

- Эх, сандаль губастый! Я ить тоже помню… Пряник мне подарили, сахарный. По сей день не забуду… Выпьем, Сан Силич!

Они выпили. То было время, когда, несмотря на вихрь социалистических преобразований, жила еще в людях ностальгия по ушедшим обычаям. И станем ли мы осуждать наших героев за то, что поздним вечером в сочельник всколыхнулось в них то старое, почти позабытое, но нет-нет да и щекотавшее душу?…

- Александр Васильевич, - проронил Вадим несмело, - а как же Верлиока? Кто это был? Одноглазый, на пяти ногах, позади хвост… Я чуть штаны не намочил, честное слово!

- Ха-ха-ха! - разразился шеф неожиданно звонким смехом и расплескал шампанское. - А вот за это, Вадим Сергеевич, вы мне ответите. Высокотехничный прибор раскокали! До революции в Петербурге физик Розинг патент получил - за способ электрической передачи изображений на расстояние. Сейчас эту тему в Нижегородской радиолаборатории развивают. К нам Бонч-Бруевич приезжал, привез схемы, помог опытный образец соорудить. Мы его здесь же, в условиях секретности, опробовали. Дошли до того, что сумели движущийся силуэт передать. Стеклянное око - это объектив, а хвост - провод к аккумулятору…

За порчу имущества из вашей зарплаты вычту. И за лечение оператора тоже. Вы ему мочку уха пулей отчикали…

Вадим, хоть и чувствовал себя болваном, выставленным на посмешище, дуться не стал. Наоборот, с сердца камень свалился, и сделалось так легко, так светло, как бывает только в детстве, когда найдешь под елкой сверток с сахарными пряниками, а в хлопушке клоунский колпачок.

Подняв еще один тост за технический прогресс, шеф провозгласил: