Детектив в Новый год

Даша взяла с подоконника свою зеленую гостью в горшочке, вдохнула тонкий еловый запах, погладила мягкий пушистый шар, открыла балкон. Оставила в комнате тапки и встала перед балконным стеклом босиком. У нее горели ступни. Она сейчас идет по раскаленному потоку, который то ли исцелил, то ли окончательно уничтожил ее женскую суть. И сейчас она вернет факты того и другого.

Поздний зимний вечер. Даша полдня ездила по морозу в общественном транспорте, собирая материал для колонки «Сказки архитектуры». Потом тащила продукты из магазина. Что-то готовила, убирала квартиру. Это давно превратилось в большую муку. Квартира была убита в хлам. Бывшая хозяйка с удовольствием продала ее Даше, чтобы не возиться с ремонтом. Решила, что проще купить другую. У Даши не было никакой бытовой техники, текли все краны, искрила проводка. Она иногда вызывала каких-то мастеров, но они исправляли что-то на пару дней и уходили с убийственным рефреном: «Нужно все менять». Даша в панике постоянно пересчитывала деньги в тумбочке, в их с Валерием общей кассе. Ей физически становилось плохо, когда она смотрела на горку неоплаченных счетов. Но она знала, что никогда не признается ни в чем папе. Он отдал ей все сбережения, чтобы она купила эту развалюху.

Наконец пришел этот вечер. Осталось пережить возвращение Валерия, мечтая, что он приедет трезвым. И до утра можно не думать об унизительном и жестоком выживании. Даша приняла душ, помыла голову и села писать свою колонку.

Дверь открылась в такое время и с такими звуками, что стало ясно: не пронесло. Все пойдет по наихудшему сценарию. Валерий не только пьян, но и привел с собой собутыльника. Одного из самых неприятных Даше людей. Бориса, владельца фирмы, на которую Валерий работает сейчас экспертом-консультантом. Когда Даша встречала его липкий взгляд, спазм отвращения перекрывал ей дыхание.

Она потратила последние силы и оставшиеся крохи терпения на ужасный ужин с пьяной болтовней двух людей, впавших в бесконтрольность, свободу от приличий и условностей, на которых и держится человеческий контакт. Наконец они посмотрели на часы, вспомнили, что с утра важное дело, и разошлись спать. Даша с Валерием в спальню, Борису она постелила в гостиной на диване. Валерий уснул и сразу захрапел. Даша на ночной сон давно не рассчитывала.

Просто попыталась улечься удобнее, поймать кусочек бездумного забытья. Укрылась с головой, чтобы не слышать храпа. И вдруг почувствовала движение рядом с собой. Ее одеяло сдвинули, к ней прильнуло чужое обнаженное тело, а в бедро уткнулся горячий и твердый живой предмет. Даша отбивалась ногами, а руками тормошила мужа.

Валерий вскочил, включил свет, оценил картину во всей ее красе. Изобразил страшный гнев, даже выскочил в гостиную и схватил с неубранного стола нож. Помахал перед носом гостя. Борис насмешливо хмыкнул и ушел досыпать, не стесняясь своей наготы. Наоборот, бросил на Дашу многозначительный взгляд, уходя. Мол, мы все поняли. Нам помешал только он. Но это ничего, все впереди.

Утром Даша лежала под теплым одеялом, застывшая и окаменевшая. Слушала, как муж с другом мирно и оживленно разговаривают о делах, собираются. Хлопнула входная дверь. Даша со всхлипом перевела дыхание. Наконец. Ей уже казалось, что этого не случится никогда. Она сумела шевельнуться, подняться, добрести до ванной и до аптечки на кухне. Глотнула без воды две таблетки снотворного. Оно никогда не действовало на нее как положено. Какой сон? Но оно хотя бы связывает ноги, туманит немного мозг, в котором так отчаянно бьется всего одна мысль, одно созревшее, настойчивое желание. Бежать отсюда куда глаза глядят в чем есть. Бежать, пока не кончатся тени других людей, пока не умрет чужое дыхание. «Я больше не могу, я больше не могу. Я не могу больше».

Под таким девизом она прожила, кажется, все пять лет своего упоительного брака.

Даша вышла на свою уютную чистую кухню, открыла аптечку, достала пачку снотворного, которое она годами покупала и хранила, как глоток кислорода в безвоздушном пространстве, и зло, мстительно спустила его в унитаз. Она презирала сейчас все, что помогало ей выносить тот плен. Ради чего?

Так ради чего? Самое время подумать об этом. Здесь нет и не может быть представителей другой стороны. Любой и всегда враждебной другой стороны. Она сейчас рассмотрит все, что было, лишь с точки зрения своих интересов. Своей жизни и любви. Так она была – любовь? Даша рассматривает воздух обретенной свободы, пробует его на вкус, утоляет им старую жажду, прикладывает к заживающим ранам.

Ответ – да. Любовь была. Жизни не было, но это другой вопрос.

Себестоимость