Детектив весеннего настроения

– Анекдот, – объявила Мелисса и зевнула. – Приходит еврейская девушка к раввину и говорит: «Ребе, Исаак пригласил меня на танцы. Можно мне с ним пойти?» – «Не-ет, – отвечает раввин, – Тора танцы запрещает!» – «А погулять? Можно мне с ним пойти погулять?» – «Отчего же, – говорит раввин, – погулять можно, Тора это разрешает!» – «А если на прогулке Исаак захочет меня поцеловать? Можно это?» – «Можно, – соглашается раввин, – Тора это разрешает!» – «А если от поцелуя он так меня захочет, что овладеет мною?» – спрашивает девушка и краснеет. «И это можно, – отвечает раввин. – Тора это разрешает». Девушка еще больше краснеет и продолжает: «А если он станет овладевать мной и лежа, и сидя, и стоя…» – «Что-о? – в ужасе кричит раввин. – Стоя?! Стоя – это уже танцы, а Тора танцы запрещает!»

– Класс, – оценил Артемьев.

Мелисса повозилась немного, потерлась о него носом и спросила:

– А давай мы с тобой тоже будем и сидя, и стоя, и лежа! Нам ведь танцы никто не запрещает!

Артемьев засмеялся.

Все правильно. Все именно так, как и должно быть. Все может быть именно так и никогда не будет по-другому. Уж больше он, Василий Артемьев, этого не допустит.

– А помнишь, как мы в первый раз?..

– Лучше ты мне не напоминай!

– Ну почему же? По-моему, к тому моменту, когда я все-таки сообразила, что ты намереваешься затащить меня в постель, у тебя уже галлюцинации начались. От переизбытка гормонов в крови.

– Не было у меня никаких галлюцинаций, – оскорбился Василий Артемьев. – Это тебе показалось. И вообще, вовсе не я тащил тебя в постель.

– Как не ты?! – поразилась Мелисса. – А кто ж тогда?!

– Это ты меня тащила, – буркнул Артемьев.

– Ну да!

– Не «ну да», а да!

– Нет.

– Да.

– Содержательно, – оценила Мелисса, и они помолчали, припоминая.

Дело происходило в гостинице, где все было чужое – чужой обед, чужие люди, чужие шикарные постели. И они тогда были чужие. То есть почти чужие.

То есть уже было понятно, к чему все идет, но шло как-то не слишком быстро.

Медленно как-то шло.

Они целовались в его машине, когда он привозил ее домой, просто до одури и кругов в глазах. Мелисса, которая никогда ничего подобного не проделывала, была убеждена, что целоваться в машине неприлично и так делают только озабоченные подростки или какие-то совсем уж невменяемые взрослые.